– Валерий Анатольевич, как вы видите ситуацию в Восточном Средиземноморье в целом?
– Абсолютно все страны региона отличаются большой нестабильностью. Здесь продолжаются, в том числе, и нескончаемые открытые вооруженные конфликты.
Проблемы «навсегда»
– Так, гражданская война идет в Сирии, а также в Ливии, которая, хотя непосредственно и не является частью Восточного Средиземноморья, но ситуация в ней так или иначе влияет и на политику Египта, и, во многом, Турции, и, отчасти, Израиля. Вооруженные конфликты продолжаются и непосредственно на территории Египта. Это Синайский полуостров, где окопались террористические группировки, что серьезно затрудняет возможность организации логистики между Египтом и Израилем. Любая возводимая здесь инфраструктура, в том числе трубопроводы, неизбежно оказывается под угрозой террористических атак, небезопасными остаются и автодороги. Помимо Синая, над Египтом нависла проблема ухудшения отношений с Эфиопией, которые в последнее время обострились до предела. Поскольку Эфиопия планирует уже в мае-июне запустить на полную мощность свою «Плотину великого возрождения», которая приведет к частичному спаду стока Нила, это сильно ударит по гидроэнергетике, как и в целом по энергетической системе Египта.
Нерешенной остается и проблема Кипра, который не только разделен на греческую и турецкую части, но и испытывает большие сложности из-за потока беженцев, тянущегося от в направлении Европы от ближневосточных конфликтов, экономических проблем и, элементарно, терактов. Кипрская проблема вызывает дополнительную напряженность между Грецией и Турцией – неприязнь между ними историческая, она держится на уровне архетипов. Поэтому конфликт этот в обозримой перспективе не имеет решения в принципе.
Точно так же как и арабо-израильский конфликт. Только он, казалось бы, стал утихать, как предложенная американцами «сделка века» (план США по ближневосточному урегулированию) перевела его на новый виток эскалации. Поскольку ни Израиль, ни арабы не готовы принять выдвинутые условия. Вообще «сделку века» можно рассматривать как политическую провокацию, так как она толкает арабов на громкие политические заявления, результатом которых, в частности, уже стало охлаждение отношений Израиля с Иорданией. И на эскалацию внутренних конфликтов в арабском мире, вследствие чего наблюдается не только радикализация мусульманского населения той же Палестины, но и христианского. Из этого же вытекает резкий спад заинтересованности живущих на территории Израиля арабов в деятельности израильских политических партий и их массовый переход к созданию собственных организаций. То есть, ситуация расшатывается.
На ситуацию в Восточном Средиземноморье влияют и некоторые внутренние проблемы Ливана. Напомню, что осенью минувшего года там начались антиправительственные протесты. И хотя к сегодняшнему дню они пошли на спад, всё это, так или иначе, влияет на работоспособность страны и договороспособность государства на международном уровне. Потому, что ливанское правительство вынуждено концентрировать свои усилия на решении исключительно внутренних проблем.
Среди долгосрочных проблем также остается целый ворох конфликтов вокруг Турции. Поскольку она ввела войска на территорию Сирии, сталкиваясь здесь фактически со всеми внутренними и внешними участниками, вовлеченными в боевые действия, турецкая внешняя политика мечется на грани компромиссов с конфликтами. Помимо этого, Турция – одна из трех сторон глобального конфликта за лидерство в исламском мире, который затрагивает уже не только Восточное Средиземноморье, но охватывает весь Ближний Восток. Во-первых, идет конфронтация за первенство между суннитами: Турцией – с одной стороны, Египтом и Саудовской Аравией – с другой. Третья часть этого треугольника – Иран, который возглавляет противостояние шиитов с суннитами, во многом определяющее и ирано-турецкие взаимоотношения. Это тоже неразрешимый конфликт с множеством переменных.
Таким образом, мало того, что военно-политическая обстановка в Восточном Средиземноморье крайне сложная и нестабильная, но таковой она, без всяких сомнений, будет оставаться и дальше.
Повод для драки
– Как повлияло на положение в Восточном Средиземноморье открытие в регионе крупных запасов природного газа?
– Положение только усугубилось. Открытие газового месторождения на шельфе Кипра спровоцировало обострение отношений греков-киприотов и турок-киприотов, а также Турции и Греции. Поскольку Турция претендует на участие в разведке и разработке кипрских морских месторождений, а также настаивает на том, что доходы от освоения здесь запасов газа должны получать все жители острова.
Также есть спорные месторождения газа в приграничных морских водах Израиля и Ливана, что будет обострять отношения не только непосредственно между этими странами, но также между Израилем и Ираном, который фактически стоит за Ливаном и его всячески поддерживает.
Что касается Египта, здесь ситуация, пожалуй, наиболее оптимальная. Хотя Египет ею и не может воспользоваться в полную силу. Тут играет свою роль «эфиопский фактор». Открытие Эфиопией плотины на Ниле и заполнение соответствующего водохранилища теми темпами, которые планируются, может привести к тому, что уровень воды в реке резко спадет. А это выведет из строя гидроэлектростанции на территории Египта – прежде всего, Асуанский гидроузел. И стране потребуется резкая и масштабная диверсификация источников энергии. В этой ситуации газовые электростанции являются своего рода запасным выходом, к которому Египет может прибегнуть, чтобы избежать энергетического, а, соответственно, и экономического кризиса. Между тем, это сдерживает Египет от организации полноценного экспорта своего шельфового газа, прежде всего, в Италию, которая активно спонсирует газовые проекты в пределах Восточного Средиземноморья как главный потенциальный потребитель голубого топлива из этого региона. Так что, учитывая всё это, обстановка здесь будет и дальше накаляться.
Целесообразность
– Израильтяне считают, что ничто из этого не помешает им разрабатывать шельфовые месторождения газа (даже спорные), как и экспортировать сырье в Европу по планирующемуся газопроводу EastMed через Кипр и Грецию. Вы тоже так считаете?
– Не думаю, что все обозначенные проблемы в обозримой перспективе решатся. Впрочем, при вложении достаточного количества средств на данном этапе действительно можно начинать подготовку к строительству этого газопровода хоть завтра. Другое дело – нужно понимать насколько это экономически целесообразно в нынешней ситуации. Египет фактически вынужден отказаться от экспорта своего газа на неопределенный срок. Очевидно, что просто не сможет активно участвовать во внешних проектах. Греция, которой в случае с EastMed отводится роль главного перевалочного пункта, находится в состоянии полуопределенности.
– А что с Грецией?
– Важно понимать, что сегодня главная энергетическая задача Греции – обеспечить эффективную работу Трансадриатического газопровода (TAP), строящегося для транспортировки природного газа из Прикаспия и с Ближнего Востока в Европу по так называемому Южному газотранспортному коридору. У этого проекта могут быть два реальных источника поставок газа – месторождения Восточного Средиземноморья и российский газ, поставляемый в Турцию по газопроводу «Турецкий поток». Греция склонялась к тому, чтобы делать основной упор на Восточное Средиземноморье. Но «Турецкий поток» уже введен в эксплуатацию, а EastMed еще только в планах. Поэтому еще далеко не факт, что в итоге Греция будет принимать активное участие в строительстве газопровода из Израиля и Кипра в направлении Италии. Потому, что сотрудничество с Россией и Турцией в рамках проекта «Турецкий поток» может приносить Греции прибыль уже в самой обозримой перспективе. А Греции крайне необходимо решать свои внутренние проблемы, в которых она погрязла уже давно. Тем более, что их становится всё больше из-за обстановки с беженцами и продолжающегося экономического спада. Очевидно, что сейчас Греция будет склоняться к тому, чтобы получить максимум прибыли из того, что уже есть. Тем более, что полноценное участие в весьма дорогом, долгосрочном и пока виртуальном проекте Греция просто не потянет.
Израиль же на проект EastMed не сможет выйти в одиночку. Очевидно, что Кипр ему тут вряд ли чем-то поможет. Конечно, профинансировать строительство этого газопровода может Евросоюз. Но даже он вряд ли сможет взять на себя все расходы, тем более столь высокие. Конечно, последнее время Европа постоянно твердит о необходимости срочного снижения зависимости от российского газа – и это чистая политика. Но готова ли она за это сполна заплатить? Это – большой вопрос.
– Один из ключевых игроков на шельфе Восточного Средиземноморья, в частности в морских секторах Израиля и Кипра, – американская NobleEnergy. Поэтому Соединенные Штаты наверняка не останутся в стороне от проекта EastMed…
– Да, конечно. Но нужно заметить, что европейские компании более активно работают в морских секторах Египта и Ливана.
Российский след
– Как вы оцениваете перспективы участия в шельфовых проектах региона российских компаний?
– В морских проектах Восточного Средиземноморья пока участвуют российские «Новатэк» (шельф Ливана), «Роснефть» (Египта) и «Союзнефтегаз» (Сирии). Первые две компании, безусловно, могут достичь здесь некоего успеха в плане получения своей доли прибыли в партнерстве с европейскими компаниями, такими как итальянская Eni или французская Total, которые действуют на шельфе Египта и Ливана. Если «Союзнефтегаз», имеющий доступ к сирийскому шельфу, потенциал которого фактически еще не исследован (а он оценивается как достаточно серьезный), найдет мощных партнеров для финансирования поиска и разведки углеводородов, и обнаружит новые запасы газа, то он получит столь же радужные перспективы. А может и переуступить кому-то свои права, хорошо на этом заработав. Однако на европейский рынок через EastMed их со своим газом всё равно, скорее всего, никто не пустит. Потому, что это российские компании, а Европа, как мы помним, стремится снизить газовую зависимость от России.
То же, думаю, касается и «Газпрома». С поправкой на то, что компания уже реализовала проект «Турецкий поток», получив, таким образом, в свое распоряжение конкурирующий газопроводу EastMed маршрут экспорта газа в Европу. Поэтому вряд ли вхождение «Газпрома» в газовые проекты Восточного Средиземноморья вообще будут приветствоваться странами Евросоюза, являющимися ключевыми потенциальными потребителями восточно-средиземноморского газа. О США же тут и вовсе нечего говорить. Думаю, что «Газпром» в регион, скорее всего, просто не пустят. Ну, или только если на тех же условиях, что «Роснефть» и «Новатэк» – доли в прибыли без доступа к европейскому рынку.
«Лукойл», активно развивая сотрудничество со странами Персидского залива, вряд ли будет отвлекать силы и средства на выход в соседний регион. В этом нет смысла. Компания сконцентрировалась на тех проектах, что уже реализуются.
Сценарий
– Какой сценарий дальнейшего развития газового комплекса Восточного Средиземноморья, с учетом экспортных маршрутов доставки газа потенциальным потребителям, вы видите наиболее реалистичным?
– Думаю, что странам Восточного Средиземноморья, обладающим запасами газа на шельфе, прежде всего, Израилю, Кипру и Египту, удастся наладить отношения между собой и решить все вопросы, чтобы организовать экспорт добываемого сырья. Рано или поздно Египет преодолеет энергетический кризис, связанный с потерей гидроэнергетических мощностей. Тогда у него неизбежно возникнет потребность в поставках получаемого на шельфе сырья на внешние рынки. Будет ли это трубопроводный экспорт или сжиженный природный газ (СПГ) – посмотрим. Но именно тогда проект EastMed вполне может действительно получить нужный импульс для развития. В этом случае восточно-средиземноморский газ может составить какую-то конкуренцию российскому и азербайджанскому газу на европейском рынке. А также снизит возможности и сроки выхода на этот рынок со своим газом Ирана, который пока только изучает перспективы поставок сырья в Европу.
Вероятно, что в итоге сложатся две параллельно действующие газотранспортные сети для экспорта газа в Европу – EastMed (Израиль, Кипр, Египет и, возможно, другие страны Восточного Средиземноморья) и продолжение или развитие «Турецкого потока» (Россия, Турция и, возможно, Иран).
– А Турция в этом случае согласится отказаться от своих претензий на ресурсы углеводородов Восточного Средиземноморья или на доходы от их реализации?
– Турции крайне важно не потерять влияние на северную часть Кипра. Она, конечно, будет отстаивать свои интересы в Восточном Средиземноморье, но слишком резкие действия способны привести Турцию к геополитическому провалу. Поэтому ей выгодно делать упор на то, что у нее уже есть. А это, если говорить об энергетическом секторе, налаженные связи с Россией и действующий «Турецкий поток», который способен сделать из Турции крупный газовый хаб для экспорта газа в Европу. Что же касается Восточного Средиземноморья, то, если не считать северную часть Кипра, у Турции нет перспектив серьезно усилить здесь свое влияние, так как она умудрилась испортить отношения практически со всеми своими ближайшими и более удаленными соседями.
Между тем, сегодня крайне успешно развивается газовое сотрудничество Турции с Азербайджаном, что гораздо важней с точки зрения становления страны в качестве газового хаба на пути к Европе, чем дальнейшее нагнетание напряженности в Восточном Средиземноморье. Кроме того, это позволяет Турции диверсифицировать газовые потоки, идущие как на обеспечение собственных нужд, так и на европейские рынки.
В идеале
– Многие специалисты утверждают, что EastMed – слишком дорогой и технически сложный проект, особенно если учитывать относительно небольшие объемы газа, которые в итоге по нему могут пойти. Что вы думаете по этому поводу?
– EastMed – более политический проект, чем экономический. Поэтому я считаю, что в нынешней ситуации и при имеющихся условиях вместо строительства EastMed странам Восточного Средиземноморья, обладающим газом, было бы более рационально вернуться к плану создания экспортного хаба в Египте. Тем более, что часть экспортной инфраструктуры там уже создана. Израильский и кипрский газ может поставляться в Египет, сжижаться, а СПГ отправляться на рынки сбыта. Мощности по сжижению газа здесь можно расширить. Проблем с Египтом, думается, не будет. Во-первых, активно развивается египетский внутренний рынок. Во-вторых, у страны есть высокая заинтересованность в его развитии как газового хаба. В-третьих, нет проблем с вхождением в энергетические проекты Египта иностранных инвесторов и зарубежных компаний. В-четвертых, в настоящий момент это, пожалуй, самое стабильное с военно-политической точки зрения государство в регионе.
Беседу вел Денис Кириллов