– Андрей Владимирович, о каких вехах истории Афганистана необходимо знать, чтобы понимать специфику этой страны и нынешнюю ситуацию в ней?
– В России отношение к Афганистану сложное. Оно сформировалось в период советско-афганской войны 1979–1989 годов и во многом опирается на болезненный опыт этой кампании. При этом история Афганистана исключительно богата. Ведь Афганистан – это не просто люди, живущие в горах и пасущие коз. Это, например, еще и тюркская династия Газневидов, которые прославились в средние века, создав государство с центром в афганском городе Газни, которое охватывало значительные территории Афганистана, Хорасана, Хорезма, Бухары, Гурган и северные провинции Индии. При этом Афганистан всегда давал очень интересные примеры того, как на одной территории могут веками уживаться, хоть и не без постоянных сложностей, разнообразные этносы.
Факты и нюансы
– Впрочем, для того, чтобы лучше понимать, что там происходит сейчас достаточно обратиться к истории Афганистана, начиная с XVIII века. И здесь есть смысл особо выделить нескольких событий и персоналий.
В первую очередь, вспомним Ахмад-шаха Дуррани, основателя первого в мировой истории пуштунского государства – Дурранийской империи, которая, собственно, и считается началом современного Афганистана. В 1747 году при посредничестве Дуррани был подписан договор – хартия, которая, впервые установила единое правление объединенными территориями, как раз и ставшими тем самым пуштунским государством, что появилось на карте мира. Именно в рамках Дурранийской империи Ахмад-шаху удалось объединить не только различные территории, но и проживавшие на них этносы. Основными из них были и остаются пуштуны, таджики, узбеки и хазарейцы. Поэтому всегда нужно помнить, что Афганистан формировался через объединение различных этносов, состоящих, в свою очередь, из многочисленных племен, кланов, общин, родов и так далее. А также, что Ахмад-шах Дуррани для афганцев остается национальным героем.
Следующий персонаж, к которому следует обратиться в этом контексте, – Вильям Эльфинстоун. В конце XIX века он служил в британском посольстве при афганском королевском дворе, и написал интереснейшую книгу – «Рассказ о королевском дворе Кабула». Но сейчас нас интересует лишь одно крайне важное наблюдение, сделанное в этом труде автором после многих лет работы в Афганистане. Он утверждал, что афганцы не могут жить в мире и всё время люто враждуют между собой: этносы – с этносами, племена – с племенами, кланы – с кланами, и так далее. И единственно, когда они объединяются, – чтобы дать отпор внешнему противнику, который приходит на их территории. Это утверждение остается актуальным и сегодня.
– Какие еще важные особенности этой страны следует учитывать?
– Довольно необычная история для современного мира. Порядка 74% населения Афганистана – жители сельской местности. И лишь 26% – горожане. Если не брать эту особенность в расчет, будет сложно понять процессы, которые там сегодня происходят.
Таким образом, перечисленные факторы – различные этносы и группы, постоянная внутренняя вражда, огромный разрыв между городским и сельским населением – собственно, и составляют Афганистан, как исторический, так и современный.
Ну, и, конечно, свою роль играет местный ландшафт – практически повсюду неприступные горы, в которых афганцы чувствуют себя как дома, тогда как чужаки в большинстве случаев ощущают себя здесь явно не в своей тарелке.
А теперь давайте наложим все перечисленные особенности на географическое положение Афганистана и посмотрим на всё это с точки зрения геополитики. И увидим, что исторически это, наверное, одно из самых важных и наиболее уязвимых территорий Большого Ближнего Востока. Афганистан – перекресток множества ключевых евразийских путей, которые соединяют Китай с Пакистаном, Центральную Азию с Индией, Иран с северными соседями и так далее. То есть, несмотря на то, что Афганистан заперт на материке и у него нет выхода к морю, тем не менее, он представляет собой колоссальное стратегическое значение не только для всех без исключения окружающих его стран, но также и для дальних соседей. И даже для игроков мирового масштаба, претендующих на сохранение, укрепление и распространение своего влияния в Евразии.
Так, Афганистан был буфером между Британской и Российской империями в период, известный как «Большая игра». Тогда британцы отчаянно старались не допустить русских к границам «жемчужины» своей империи – Индии. А параллельно шла борьба и за влияние на Центральную Азию. В центре же этого экономического, политического и военного противостояния мирового масштаба как раз и оказался Афганистан. Но, самое интересное – эта страна и до сих пор остается тем самым буферным государством, что расположено в точке столкновения глобальных геополитических интересов, а, соответственно, «Большая игра» продолжается и сегодня. Причем, она не только не потеряла своей актуальности, но даже приобрела дополнительную интенсивность. Впрочем, это уже «Новая большая игра», поскольку к ней подключилось большое число дополнительных участников, как регионального, так и мирового значения.
Все перечисленные факты и нюансы обязательно нужно знать, чтобы понять, что в действительности происходит в Афганистане, начиная со второй половины XX века и по сегодняшний день.
Традиции против инноваций
– И всё-таки, что представляет собой современный Афганистан? Расскажите подробнее.
– Афганистан, по сути, мало чем изменился, в сравнении с тем, каким он был в XIX и XX веке. Кроме, конечно, того, что повсеместно появились мобильные, а где-то даже и спутниковые телефоны. Сам Афганистан каким был, таким и остался. Подавляющая масса людей там живет по своим традиционным укладам вдали от благ цивилизации, да и особо к ним не стремится. Даже наоборот – традиционный Афганистан на самом деле борется против инноваций, и традиция в большинстве случаев неизбежно побеждает.
Пожалуй, единственная серьезная разница в том, что достаточно сильно изменился облик афганских городов. Кабул, Джелалабад, Кандагар и даже Мазари-Шариф (хотя он всё-таки несколько более традиционный) – стали современными. Особенно, конечно, Кабул. В городах выросло несколько новых поколений афганской интеллигенции, привыкших к европейскому стилю жизни. Они, безусловно, сохраняют какие-то определенные свои традиционные черты, но, с точки зрения европейца, все-таки это уже современное и вполне цивилизованное общество. А, соответственно, и разница, разрыв между городским и сельским населением, который, в принципе, существовал всегда, еще со времен королевского двора в Кабуле, к настоящему моменту еще более усугубилась. Афганский город еще дальше отошел от деревни – как с точки зрения стиля жизни, так и в экономическом плане. Поэтому сегодня по городам практически невозможно судить обо всём Афганистане.
Официоз и действительность
– Всё это – социальные аспекты, а что с афганской экономикой?
– Если говорить об «официальной экономике», достаточно сказать, что ВВП Афганистана оценивается примерно в 20 млрд долларов. Это, навскидку, меньше, чем капитализация, допустим, российской IT-компании «Яндекс». В структуре ВВП почти 60% приходится на сферу услуг, чуть меньше 30% – на сельское хозяйство и немногим более 10% – на промышленность. Не будем углубляться в то, что афганцы производят для собственного потребления. Они, безусловно, сами обеспечивают себя едой, одеждой и так далее. А во внешний мир Афганистан легально поставляет, например, сухофрукты, специи, немного ковров и совсем чуть-чуть лазурита. Больше афганцам на внешние рынки сегодня практически и нечего поставлять. По крайней мере, официально.
Но не всё так просто. Допустим, легально, то есть под контролем Кабула, Афганистан экспортировал лазурита миллионов на 200 долларов в год. В то же время талибы добывали на контролируемых ими территориях и отправляли на внешние рынки лазурита как минимум вдвое больше. Но действовали чисто бандитскими, кустарными методами – в официальной статистике, естественно, всё это никогда и не учитывалось. А, соответственно, не включалось и в ВВП.
– То есть, Афганистан живет главным образом за счет нелегального бизнеса, и по официальным данным судить о реальной экономике страны бессмысленно?
– Именно так. Общеизвестно, например, что к началу XXI века Афганистан превратился в главного поставщика опиатов на мировой рынок. Причем, по некоторым источникам, основное логистическое направление– Россия, что тоже ни для кого не секрет. Через Россию товар идет дальше в Европу. А в Россию попадает, в основном, через Туркмению.
Вообще, опийный мак – это изначально совсем не афганская история. Он попал в Афганистан из Китая. Опиумные войны XIX века, инициированные Великобританией и Францией против императорского Китая, главной причиной которых стали торговые разногласия, в первую очередь как раз по опиуму, привели к разрушению китайской монополии на мировую продажу этого наркотика. А затем британцы, стараясь получить как можно больше прибыли от его сбыта, пытались приучить и китайцев к его массовому потреблению. Впоследствии этот бизнес был благополучно перемещен в Афганистан, где и начал своё успешное развитие, особенно уже после того, как перестал быть легальным во всём мире.
Ключевое экономическое занятие
– А разве Коран не запрещает производство и потребление наркотиков? По идее, усиление в Афганистане исламистских настроений должно было если и не прекратить полностью, то как минимум сильно затормозить развитие подобного бизнеса. Почему же этого не случилось?
– Сложилась довольно своеобразная ситуация. Понятное дело, что формально ни одно из правительств Афганистана, заседавших в последние десятилетия в Кабуле, не должно быть причастно к производству и продаже опиатов, так как этот бизнес запрещен в этой стране также, как и во всем остальном мире. Конечно, за исключением легальной фармацевтической промышленности, которая, во-первых – жестко контролируется, во-вторых – если и выпускает, то крайне незначительные объемы соответствующих лекарственных средств. В то же время основатель движения «Талибан» Мулла Омар запретил выращивание опийного мака и производство опиатов в подконтрольных талибам районах, так как Коран запрещает производство и потребление наркотиков. Напомню, что в 2001 году американцы выдавили «Талибан» из Кабула, но талибы успешно заняли бóльшую часть сельских территорий Афганистана, где и благополучно обосновались на последующие два десятилетия. Несмотря на всё это, ситуация с выращиванием в стране опийного мака и производством опиатов только продолжает усугубляться.
Дело в том, что на огромных площадях в Афганистане, особенно в предгорьях, вообще мало что растет. В принципе. А если какие-то сельскохозяйственные культуры там и можно вырастить, то далеко не в тех объемах, что позволят обеспечить населению доход, достаточный даже для простого выживания. В то же время опийный мак является фактически единственным сельскохозяйственным продуктом, который там не только прекрасно растет, но и дает стабильный и довольно высокий заработок как отдельным деревенским общинам, так и целым регионам. А в конечном итоге – и всему Афганистану.
Поэтому очень быстро стало понятно, что реально запретить выращивание опийного мака и производство опиатов в этой стране практически невозможно. И что бороться с этой проблемой просто бесполезно. Потому, что взамен этого нелегального бизнеса афганскому населению никто ничего в действительности предложить не может. Для этого потребовались бы огромные инвестиции и капвложения, допустим, на создание в Афганистане неких мощных и высокодоходных отраслей, производств, сервисов и так далее. Но в самой стране таких средств просто нет, а иностранцы на столь высокие риски идти явно не готовы.
Поэтому нет ничего удивительного в том, что с 2000-х годов и по сегодняшний день в Афганистане вместо поступательного сокращения наблюдается стремительный рост производства опиатов и контрабандной торговли ими. И нужно заметить, что талибы на своих территориях, несмотря на строжайший запрет их духовного лидера, в какой-то момент даже обогнали по этому показателю всех остальных игроков, задействованных в этом нелегальном бизнесе. Впрочем, это уже совсем другая история, которая собственно к афганцам имеет лишь косвенное, опосредованное отношение.
– Вы имеете ввиду, что развитию этого бизнеса в Афганистане активно способствуют внешние акторы?
– Безусловно. Конечно, можно не сомневаться, что точной и достоверной информации по этому вопросу нет ни у кого. А если и есть, то доступна она очень ограниченному числу людей, непосредственно вовлеченных в этот процесс. Однако даже достаточно поверхностный взгляд на ситуацию позволяет сделать вполне обоснованный вывод, что с 1990-х площадь возделывания опийного мака в Афганистане увеличилась, если и не в сотни, то как минимум в десятки раз. В том числе и не без деятельного вмешательства, и зачастую даже откровенно прямого участия иностранцев, которые там активно топтались последние два десятилетия. Очевидно, что они просто не могли пройти мимо столь прибыльного бизнеса. Ведь на огромной территории со сложным рельефом в Афганистане всегда можно спрятать опийные поля. Как и производственные мощности по переработке опия-сырца. А поскольку всё это приносит баснословный доход, денег на покупку соответствующего, в том числе и самого современного оборудования, как и на его дальнейший апгрейд, участники бизнеса не жалеют. Потому, что, чем выше степень переработки, тем больше прибыль, которую они получают от реализации опиатов на «черном рынке». Естественно, главным образом уже за пределами Афганистана. При этом нужно отметить, что и возможности для контрабанды там просто гениальные: товар весьма успешно «экспортируют», например, через Горный Бадахшан, как и через другие горные перевалы, в частности, на мулах. Возможно это и не слишком удобно, зато до сих пор эти торговые потоки никто не смог не только остановить, но даже обнаружить.
Справедливости ради нужно отметить, что опийный бизнес не просто главная статья дохода Афганистана, но, что более важно, ключевое экономическое занятие всего населения этой страны. Так или иначе в нём участвуют практически все. Он был одним из основных источников дохода абсолютно для всех правительств, старавшихся закрепиться в Кабуле и в других афганских городах, но также и для всех, кто пытался контролировать сельские территории. И талибы здесь вовсе не стали каким-то исключением – скорее даже наоборот.
Таким образом, за пределами формальной, официальной экономики Афганистан как жил, так и продолжает жить главным образом за счет доходов от культивирования опийного мака, производства на его основе опиатов, а также их последующих контрабандных поставок за рубеж. Несмотря на все, даже самые «искренние» и правдоподобные заверения с той или другой стороны в обратном.
Основная статья дохода
– То есть, экономика страны растет, но лишь в теневом секторе?
– Теневой бизнес развивается в Афганистане опережающими темпами. И связан он далеко не только с опийным маком. Так, те же самые талибы за последние два десятилетия успешно освоили еще и производство амфетаминов, благодаря чему страна вырвалась чуть ли не в пятерку лидеров по торговле ими в мире. Кстати, это гораздо менее затратная история, чем опиаты – тут всё значительно дешевле и проще. В данном случае афганцы берут пример с американцев, которые устраивают амфетаминные мини-заводики даже в автомобильных трейлерах.
– Между тем, британская Financial Times утверждает, что наркоторговля для талибов далеко не главная статья дохода. Что вы думаете по этому поводу?
– FT действительно опубликовала интересный материал, в котором говорится, что на самом деле торговля опиумом дает меньшую часть дохода «Талибана». В поддержку этой версии выдвигаются следующие доводы: во-первых, талибы установили для жителей подконтрольных им территорий «десятину»; во-вторых – так называемый «дорожный налог» для всех, кто хочет пересечь их территорию или перевезти через нее грузы. Однако едва ли доходы от всего этого могут сравниться с поступлениями от хорошо налаженного амфетаминного, а тем более опиумного бизнеса.
То, что «Талибан» облагает «дорожным налогом» китайцев, в общем-то, не является большим секретом. Тем более, что в Афганистане заставить их раскошелиться не пытается разве что ленивый. Этим вполне успешно занималось и правительство Хамида Карзая, и администрация Ашрафа Гани. Например, афганские чиновники активно вытягивали взятки из китайцев, когда последние пробовали осваивать в Афганистане месторождения меди. Или, допустим, брали мзду за выстраивание через страну «экономического моста» Китай-Пакистан. Талибы же взимали дополнительные «пошлины» за прохождение этой транспортной артерии по территориям, контролируемым «Талибаном». Но очевидно, что такие «налоги» не могут быть слишком уж велики. Говорить же о высокой доходности сбора «десятины» с нищего населения сельского Афганистана – вообще смешно.
Запредельно высокие риски
– А, помимо лазурита, никаких ценных природных ресурсов в Афганистане нет?
– Ресурсы – есть, и достаточно много, о чём, кстати, говорили еще советские геологи, основываясь на проведенных тогда исследованиях и сделанных открытиях. Например, сегодня некоторые международные отраслевые эксперты утверждают, что в этой стране чуть ли не самые крупные мировые запасы лития и крупнейшие его месторождения. Кто-то даже говорит, что освоение этих запасов и экспорт соответствующего сырья на глобальный рынок в условиях намечающегося «энергетического перехода» способны превратить Афганистан в «литиевую Саудовскую Аравию». Помимо этого, там есть крайне перспективные месторождения редкоземельных металлов, весьма серьезные запасы меди и других полезных ископаемых.
Но есть две большие проблемы. Дело в том, что практически все эти ресурсы находятся в горных труднодоступных районах, характеризующихся сложным рельефом и геологическим строением, а также повышенной тектонической активностью. Соответственно, в большинстве своём они относятся к категории трудно извлекаемых. Но самое главное – всё усложняется тем, что риски инвестиций в Афганистан всегда были, остаются и, думаю, так и останутся запредельно высокими в обозримой перспективе. Потому, что освоением всех ключевых ресурсов там занимаются бандитские группировки, а вокруг них возникают своего рода «сервисные» сообщества. Кто-то их крышует, кто-то дань берет, кто-то дорожным налогом облагает и так далее. Выстроена очень своеобразная экономическая система, которая всех афганцев, по сути, устраивает. В такой ситуации вряд ли кто-то решится вкладывать в Афганистан серьезные инвестиции. Разве, что Китай. Но даже в этом случае, думаю, что в ближайшем будущем никто ни этот лазурит, ни литий, ни медь, ни редкие земли в промышленных масштабах добывать не будет. И разработка природных ресурсов в Афганистане, скорее всего, еще надолго будет вестись в бандитском формате кустарными способами.
«Ученики медресе»
– Одной из наиболее серьезных групп влияния в Афганистане являются талибы. С чем это связано? Как они вообще появились? И какие еще сообщества в этой стране пользуются наибольшим авторитетом?
– Хотя официально движение «Талибан» начало формироваться только в 1994-1995 годах, историю талибов нужно отсчитывать еще с советско-афганской войны. Напомню, что тогда на борьбу с «чужаками» поднялись многие афганские племена, представители которых массово вступали в ряды так называемых моджахедов или, по-другому, «душманов» («духов»). Кстати, независимо от их этнического происхождения. Так, широкую известность в то время получили лидеры «сопротивления» узбекского происхождения – Абдул-Рашид Дустум, а также таджикского – Ахмад Шах Масуд. Будущие руководители «Талибана» тоже воевали в рядах моджахедов против советских войск. В частности, одним из достаточно активных бойцов с «интервентами» и духовным лидером пуштунского «ополчения» был Мулла Омар. Правда, тогда он был гораздо менее известен, чем упомянутые его «коллеги» из стана узбеков и таджиков.
Не лишним будет также заметить, что в то время, для поддержки «народно-освободительного» движения Афганистана, в страну подтянулось значительное количество добровольцев из арабских стран, которые сформировали группу так называемых «афганских арабов». Тогда же началась история Усамы бен Ладена – уроженца Саудовской Аравии, который происходил из богатой семьи, принадлежащей к йеменскому племени киндитов, как и международной террористической организации «Аль-Каида». Ведь, именно в то время бен Ладен и его учитель, палестинский теолог и радикальный исламист Абдулла Аззам создали «Сервис-бюро» (или «Бюро помощи») в Пакистане, которое впоследствии, уже после смерти Аззама, трансформировалось в «Аль-Каиду».
Но вернёмся к истории создания «Талибана». Легенда гласит примерно следующее. Когда Советский Союз в 1989 году вышел из Афганистана, война в стране вовсе не закончилась. Моджахеды продолжали воевать против «коммунистического» правительства Мохаммада Наджибуллы, но параллельно стали жестко конфликтовать ещё и между собой. Чего, в принципе, и следовало ожидать. Кроме того, в стране появилось достаточно большое количество просто бандитских сообществ, которые занимались чисто грабежами и разбоем. Так вот пуштунские «сказания» говорят о том, что Мулла Омар был муллой в некоем афганском поселке, недалеко от которого был пост таких бандитов. Последние забрали двух девочек из этого поселка против их воли и всю ночь их насиловали, а потом убили. Тогда Мулла Омар пошел в медресе, где он преподавал, собрал три десятка своих учеников, которые в итоге разгромили бандитский блокпост, убив всех участников банды, а их главаря повесили на стволе танка. И якобы с того самого момента Мулла Омар стал духовным отцом движения за справедливость, которое стремительно росло и активно расширялось под названием «Талибан». То есть – «ученики», студенты медресе.
Если же абстрагироваться от мифов и сказаний народов мира, несложно выяснить, что на самом деле «Талибан» формировался под крылом и при активной финансовой поддержке пакистанской разведки. Дело в том, что у Пакистана были свои далеко идущие планы относительно влияния на ситуацию в Афганистане. Но, прежде всего, они старались использовать талибов для снижения сепаратистских настроений пуштунской диаспоры на пакистанских территориях.
Целеполагание
– «Талибан» – это главным образом пуштуны?
– Да. «Талибан» – не просто религиозное движение, не просто фундаменталисты-матуридиты несущие шариат в массы под знаменем Пророка, это, прежде всего, пуштунское националистическое движение. Талибы пытаются навязать примат пуштунов, действительно составляющих большинство населения Афганистана, на всей афганской территории, включая и те регионы, где превалируют другие этносы. Между тем, в сравнении с большинством других террористических организаций, «Талибан» – это не трансграничное движение, а чисто афганское. Если не считать Пакистан, то за границы Афганистана они практически не выходят. Их целеполагание – контроль над страной, которую они считают своей, и создание шариатского государства именно в Афганистане, а не за его пределами. Впрочем, это достаточно молодое движение, поэтому пока непонятно будет ли это целеполагание трансформироваться и как именно. Поэтому нельзя исключать, что в будущем талибы решат активно распространять своё влияние также и за пределы своих нынешних «владений».
Напомню, что, когда талибы впервые пришли к власти в Афганистане в середине 1990-х, за пределы своей страны не выходили. И, например, в России «Талибан» внесли в список запрещенных террористических организаций только по одной причине – талибы поддерживали чеченских сепаратистов. Но лишь морально и материально. Свергнув в 1996 году предыдущее афганское правительство, «Талибан» провозгласил создание Исламского Эмирата Афганистан, который просуществовал до 2001 года. И, наверное, талибы так бы и продолжили вариться в собственном соку, решая проблемы местного значения, если бы не проект «9-11» и Соединенные Штаты. Дело в том, что Джордж Буш-младший объявил Усаму бен Ладена врагом США №1. А Мулла Омар, на свою беду, предоставил бен Ладену убежище в Афганистане.
Мифы и реальность
– А информация о том, что Усама бен Ладен не был самостоятельной фигурой, а являлся чуть ли не кадровым сотрудником американских спецслуб, это реальность или очередной пропагандистский миф?
– Это – миф. Судите сами. Усама бен Ладен пришел в Афганистан довольно поздно – уже под конец советско-афганской войны. Заявился он туда вместе со своим старым другом и учителем – Абдуллой Аззамом. Впрочем, последний считается отцом и учителем чуть ли не всего современного исламского терроризма. Он даже несколько книг опубликовал, ставших настольными пособиями для молодых джихадистов. Бен Ладен и Аззам решили упорядочить приход арабских добровольцев в Афганистан на войну с «большим советским сатаной», для чего и организовали в Пакистане уже упомянутое «Сервис-бюро». Используя эту структуру, они собирали арабов-добровольцев, одевали, экипировали, снабжали, обучали и перевозили их на территорию Афганистана, где те вливались в боевые отряды моджахедов. В дальнейшем для пущего удобства они решили открыть базу подготовки уже собственно на территории Афганистана, что и было сделано. А по-арабски «Аль-Каида» переводится как раз как «база». Поэтому именно это название в итоге и закрепилось за организацией, которую тогда создали бен Ладен и Аззам. Но на самом деле это был довольно короткий период в самом конце советско-афганской войны.
Что касается американцев, ни для кого не секрет, что в то время они финансировали практически всех, кто включался в борьбу, тем более вооруженную, против Советского Союза. Особенно, если учитывать, что конфронтация между США и СССР, безусловно, уже тогда являлась частью той самой «Новой большой игры». Поэтому нет ничего удивительного в том, что какие-то финансовые дотации и оружейные поставки американцев перепадали и «Сервис-бюро». Но это вовсе не значит, что «Аль-Каиду» и, тем паче, Усаму бен Ладена придумали американцы. На самом деле он создал себя сам.
Не нужно забывать, что после окончания советско-афганской войны Усама бен Ладен вернулся в Саудовскую Аравию, где его встретили как героя-победителя «большого антиисламского сатаны». При этом никаких антиамериканских настроений у него не было и в помине, не говоря уже об антисаудовских. Мало того, отец Усамы был строительным магнатом №1 в Королевстве Саудовская Аравия (КСА), и его семья была вхожа в королевский дом. Кстати, строительный холдинг семьи бен Ладена и по сей день остается одной из крупнейших коммерческих структур КСА.
Тем не менее, разлад Усамы бен Ладена с американцами и саудидами вскоре всё-таки произошел. Когда в 1990-м иракские войска по приказу тогдашнего президента Ирака Саддама Хусейна вторглись в Кувейт, Усама предложил королю Саудовской Аравии решить проблему собственными, исламскими силами. И предложил свои услуги: в его распоряжении была небольшая армия бойцов, имевших боевой опыт – афганский и не только, которым на тот момент всё равно нечем было заняться. А быстро выбить войска Саддама из Кувейта этим боевикам не составило бы особого труда. Но король отказался от его услуг. Не исключено, что глава КСА боялся еще большего роста популярности Усамы, которая могла бы представлять серьезную конкуренцию авторитету королевской власти. За бен Ладеном уже тянулся героический шлейф побед, который и так сделал его настоящим кумиром мусульманской молодежи, причем не только в Саудовской Аравии. Возможно, у короля были и другие стратегические соображения, но факт в том, что для решения кувейтской проблемы он пригласил на территорию КСА американские войска. Именно тогда Усама бен Ладен объявил королевский дом Саудовской Аравии супостатами, которые нарушили заповеди ислама и пустили на «святую землю» Мекки и Медины «неверных», а также проклял Соединенные Штаты за то, что они осмелились на эту землю ступить. С того момента он объявил «священную войну» США и КСА.
Таким образом, все спекуляции на тему того, что Усаму бен Ладена создали американцы – несостоятельны. Просто он оказался в нужное время в нужном месте, поэтому и был удостоен неких «грантов» со стороны США. Но, кстати, не таких уж и серьезных. Те же Абдул-Рашид Дустум и Ахмад Шах Масуд получали от американцев значительно больше. Потому что считалось, и вполне обоснованно (это прекрасно понимали и в Вашингтоне), что «афганские арабы» не делали особой погоды во время советско-афганской войны. Их было не так много, и они не слишком часто участвовали в боевых действиях. Кроме того, местные «духи» относились к ним крайне настороженно. Потому что те, особенно кто приехал из Саудовской Аравии, вели себя чересчур заносчиво, всячески показывая, что именно они – носители «чистой веры».
На самом деле, американцы ничего и никого не создавали. Просто их часто хаотичные и непродуманные действия субъективно способствовали формированию объективной ситуации, которая стала благодатной почвой для развития таких исламистских террористических движений как «Аль-Каида», а впоследствии и «Исламское государство» (ИГ). Хотя первое из них создали Усама бен Ладен и Абдулла Аззам, а второе – лидер группировки «Аль-Каида» с 2011 года и по настоящее время египтянин Айман аз-Завахири и другие члены нынешнего руководства этой же организации. Кстати, есть мнение некоторых экспертов, что в начальный период движение ИГ (напомню, что сегодня эта организация запрещена и в России) финансировали не американцы, а некоторые граждане Саудовской Аравии. Естественно, не афишируя этого – средства выделялись через посредников. Судя по всему, руководство КСА считало, что «Исламское государство», а это – сунниты, может стать прекрасным инструментом противодействия ползучему усилению влияния в регионе шиитского Ирана. Но в результате всё пошло совсем не так, как предполагалось и саудиты, походе, этот проект быстро свернули. Тем более, что лидеры ИГ стали угрожать и королевскому дому.
Возвращаясь к талибам, Мулла Омар подписал приговор своему движению, приютив в Афганистане Усаму бен Ладена, будучи руководителем правительства в Кабуле. Американцы вышибли «Талибан» из афганской столицы в 2001 году. Но не уничтожили, а выдавили в сельские районы, где талибы окопались, начали вести вполне успешную хозяйственную деятельность и набирать добровольцев в свои ряды. Но городоцентричная политика американцев потерпела полный крах. Ведь, они присутствовали только в крупных городах и на военных базах, а «Талибан» – в сельской местности. Причем, у талибов прекрасно развита религиозно-этническая пропаганда, которая позволила массово мобилизовать своих сторонников, всячески продвигая идею примата пуштунства над всеми остальными, используя при этом Коран и шариат как ключевой мобилизационный инструмент. Кстати, байки о том, что талибы приходят и насильно забирают в свои ряды ополченцев, не соответствуют действительности. Это, как правило, происходит на добровольной основе.
Теперь в Кабул пришли другие талибы, с совсем другими ресурсами. И то, что афганская армия и полиция, которых два десятилетия обучали и готовили американцы, так увлеченно побежали, это – совсем не просто так. И не только потому, что они такие коррумпированные. Они увидели перед собой сельскую ярость жителей афганской деревни. Эти бородатые мужики с автоматами Калашникова, рвущиеся к власти, представляют собой не только некое религиозное движение, но и пуштунский национализм. А для Афганистана – это крайне сложная история.
Все против всех
– В этом контексте хотелось бы более детально прояснить что Афганистан представляет собой в социально-этническом плане? Это некая племенная система, как, допустим, в Ливии, или всё-таки что-то совсем другое?
– Есть, конечно, нечто похожее на Ливию, но, безусловно, здесь присутствуют и свои неповторимые особенности. Прежде всего, в Ливии более сотни племён, практически все из которых арабского происхождения. И совсем незначительное количество тех, кто живёт, главным образом на юге, не входят в эту группу – туареги, амазиги и так далее. В Афганистане же есть несколько больших этнических групп. Самая большая из них – пуштуны, численность которых составляет порядка 40-50% всего населения страны. Еще четверть – таджики, пятая часть – хазарейцы и еще около 5% – узбеки.
– А кто такие хазарейцы?
– Потомки монгольских завоевателей. «Хезар» в иранской системе языков означает «тысяча». Те самые тысячные гарнизоны, которые монголы оставляли для защиты своих завоеваний. Кто-то проводит параллели между ними и теми самыми хазарами, которых мы знаем по Крыму. Некоторые считают, что это отдельная история. Я склоняюсь к теории, что это дальние родственники тех, у кого предки были – те самые монгольские тысячи.
Между тем, это – те самые основные этнические группы, которые присутствуют на территории Афганистана. Каждая из них внутри делится на племена. И нельзя сказать, чтобы эти племена дружно жили между собой. Афганистан – страна, где постоянно идет конкуренция между этническими группами, между племенами, кланами и между конкретными людьми. И с этой точки зрения, конечно, хотя часто это можно сказать и в отношении ливийских племен, но, к афганским реалиям ближе известная сомалийская поговорка. А именно: «Я и мое племя против остального мира. Я и мой клан против моего племени. Я и моя семья против моего клана. Я и мой брат против моей семьи. Я против моего брата». Именно так и живёт Афганистан, причем уже не одно столетие.
Конечно, случались редкие моменты афганского объединения на уровне крупных городов. Но включить в этот союз еще и сельскую местность, а значит – весь Афганистан, пока никому не удавалось. По крайней мере, в те периоды истории, которые нам доступны для более или менее глубокого анализа. Кстати, думаю, что именно в этом и кроется главная причина поражения «трех империй», пытавшихся покорить Афганистан.
«Подушка для битья»
– Каковы отношения Афганистана с соседями, и каково влияние на страну внешних игроков?
– Как я уже говорил, изначально Афганистан был буферной зоной между Британской и Российской империями. Лондон отчаянно защищал Индию от экспансионистских устремлений, в которых подозревали Петербург. И небезосновательно, поскольку подобные идеи действительно витали в головах российской правящей элиты. Достаточно сказать, что Павел I даже пытался их осуществить, отправив в 1801 году казачий корпус под предводительством атамана Матвея Платова на покорение Индии. Правда, ничего из этого не вышло, так как Павла убили, а казаков вернули назад.
Однако британо-российское противостояние на этом не закончилось, из-за чего Афганистан оказался в положении «подушки для битья». Так, в 1919 году на эмирский престол в Афганистане взошел Аманулла-хан, который впервые провозгласил независимость своей страны от Британии. Началась Третья англо-афганская война, завершившаяся в 1922-м. Интересно, что тогда, правда уже не Царская, а Советская Россия поддержала королевский режим Афганистана, хотя очевидно, что в то время большевики вовсе не собирались распространять среди афганцев интернационализм и марксистко-ленинскую идеологию. Понятно, что, как на тот момент, так и впоследствии Советская Россия поддерживала королевский режим Афганистана в пику британцам.
Таким образом, «Большая игра», начатая Российской Империей и Британией, продолжилась и после создания Советской России. И вплоть до Второй мировой войны политика Советского Союза во многом определялась здесь конфронтационными настроениями в отношении Великобритании. И, соответственно, наоборот.
Между тем, СССР поддерживал королевство Афганистан, вплоть до того, как в 1973 году там свершилась революция – Мухаммед Захир-шах был свергнут собственным двоюродным братом Мухаммедом Дауд Ханом. Это была консолидированная позиция советских партийных элит – Узбекистана, Таджикистана и Туркменистана.
Ситуация с другими афганскими соседями, имеются ввиду Иран, Пакистан, Индия и Китай, была принципиально иной. Начнем с того, что Афганистан испокон веков был для них неким раздражителем. Источником беспокойства, связанным с клановыми и племенными конфронтациями, которые всегда приводили к тому, что появлялись потоки афганских беженцев. Это –первое. Второе – Афганистан, даже когда был еще подмандатной территорией Британии, уже являлся источником производства и распространения наркотиков, объем которых в трансграничной торговле постоянно увеличивался. Но если в конце XIX века на это смотрели сквозь пальцы, то в ХХ веке началась борьба с оборотом наркотических средств, которая получила активное развитие уже после Второй мировой войны. А наиболее остро эта проблема, что интересно, встала после появления «Талибана».
С началом стремительного роста китайской экономики во второй половине прошлого века в регионе стал играть большую роль фактор Китая. Для КНР Афганистан – это, прежде всего, территория, прилегающая к Синьцзян-Уйгурскому автономному району, где сильны исламистские настроения, что доставляет китайцам немало проблем. А надо всегда помнить, что там не просто уйгуры, а основные залежи полезных ископаемых Китая, самый богатый природными ресурсами район.
Плюс ко всему, Афганистан – самый короткий путь для построения экономического моста между Китаем и Пакистаном. Для КНР это крайне важно. И даже не столько с точки зрения экономической целесообразности, хотя и таковая здесь, безусловно, есть, так как китайцы стараются выстроить наиболее оптимальный маршрут так называемого «нового шелкового пути». Но стратегическая цель создания моста Китай-Пакистан всё-таки в большей степени геополитическая. Таким образом КНР стремится держать в тонусе одного из своих ключевых глобальных и региональных конкурентов – Индию. Китайцы давно перешли от чисто экономического развития к реализации своих стратегических целей. И Афганистан стал частью одного из китайских стратегических проектов в Евразии.
«Правильные пчёлы»
– Вы лишь вскользь упомянули о советских среднеазиатских республиках, а каковы их отношения с Афганистаном сейчас, после развала СССР?
– В нынешней ситуации для Узбекистана и Таджикистана Афганистан – это почти домашняя территория. Как, кстати, и наоборот. Потому, что в Афганистане – большие диаспоры таджиков и узбеков, между странами существуют этнические, клановые, семейные и прочие связи, которые очень сильны. С одной стороны, для центральноазиатских республик это тоже источник раздражения и нестабильности – идет постоянный переток людских масс туда-сюда через границы. Но, в то же время, это еще и источник неплохого заработка. Потому, что именно через Таджикистан и Узбекистан всегда шел, в том числе и сейчас идет самый большой поток контрабанды. Ну, еще и Туркмению нужно не забывать. Как раз через три эти страны и идет основной поток контрабандной торговли, которая позволяет афганскому населению, особенно в его северных районах, достойно жить и развиваться, невзирая на всю официальную статистику.
Для Афганистана – это очень важная история. Причем, речь идет не только о каком-то крупном и сверхдоходном нелегальном бизнесе, но и о вполне себе скромной, можно сказать, вполне безобидной торговле. Например, самый большой сезонный заработок тому же Туркменистану приносила продажа афганцам галош. Дважды в год туркмены скупали их в огромном количестве на фабриках резинотехнических изделий Москвы и Санкт-Петербурга и продавали в Афганистан. Потому, что там все ходили в галошах, а их хватало лишь на полгода. Поэтому дважды в год галоши пользовались у афганцев колоссальным спросом. При этом почему-то больше котировались питерские изделия, которые, соответственно, и стоили дороже.
Хотя предметом такой торговли становится всё, на что есть повышенный спрос. В частности, бензин и дизтопливо, которые из среднеазиатских республик транспортируют в Афганистан всеми возможными способами, как через погранпосты, так и «тайными тропами». А чтобы понять, чем там живут люди, достаточно попасть на нейтральную территорию между погранпереходами Афганистана и центральноазиатских республик, где располагаются целые города-базары, где кипит жизнь и торгуют абсолютно всем – от фруктов, специй и одежды, до самых что ни на есть запрещенных товаров.
И это история не сегодняшнего дня и даже не вчерашнего – так было всегда. Пуштуны – где-то там далеко, занимаются своими «большими» делами, руководят чем-то, что-то делят. А узбеки, таджики и туркмены – здесь. Границы для них имеют чисто символическое значение. И опять же – так было всегда. Они торгуют как через погранпереходы, так и через горные перевалы.
Поэтому важно понимать, что для своих центральноазиатских и многих других соседей Афганистан всегда был и остается центром экономических связей и деловых коммуникаций, через который идут нескончаемые торговые потоки, сходящиеся здесь отовсюду и расходящиеся по всем возможным направлениям. Без лишнего внимания и контроля с чьей-либо стороны, как внутри, так и извне. Всё это складывается в довольно примитивную, но крайне эффективную систему, приносящую баснословных доход определенным людям, группам, кланам, племенам и так далее. И, с точки зрения самих афганцев, они – «правильные пчелы, которые делают правильный мёд». Они хотят и дальше жить именно так, как живут и жили всегда, а не так, как их пытаются заставить, начиная с XIX века – британцы, русские или американцы.
Не учите нас жить
– Разве никто из игроков «Новой большой игры», помимо перечисленных, не пытается также переделать афганцев на свой лад?
– Тот, кто поумнее, давно понял, что это не просто бесполезно, но как минимум – вредно, а как максимум – опасно.
Так, китайцы никого не учат жить. Их вообще можно назвать беспринципными, так как они готовы вести дела с кем угодно, если это будет им выгодно. Они приспосабливаются к любому общественно-политическому строю, чтобы достичь своих целей. Возможно, конечно, это такой «здоровый политический эгоизм», благодаря которому Китай и развивается так успешно последние два-три десятилетия. В отношении Афганистана политика КНР ничем не отличается от того, что китайцы делают по всему миру.
Пакистан пытается контролировать политическую ситуацию в Афганистане и, тем не менее, всё-таки не стремится переформатировать афганцев на свой лад. Хотя пакистанцы активно работают со своими группами влияния в Афганистане и довольно щедро финансируют их. Для Пакистана это, прежде всего, талибы, к созданию и поддержке которых пакистанцы имеют прямое отношение. Не следует забывать, что «Талибан» вообще-то формировался в пакистанской провинции Вазиристан, которая в итоге оказалась под полным и безраздельным контролем пакистанских талибов. Перспективы возвращения Пакистаном госконтроля над этим регионом выглядят туманными, хотя, надо отметить, что особых попыток этого и не предпринималось. Потому, что пока пакистанцам так удобно. Так как «Талибан» всесторонне способствует проведению интересов Пакистана на большей территории Афганистана, а также позволяет контролировать пуштунскую диаспору на своей собственной территории.
Индия на государственном уровне даже не пытается лезть в Афганистан, как и никогда не пыталась, так как вполне очевидно, что ни политические, ни экономические интересы этого не требуют, а, скорее, даже наоборот.
Иран в Афганистане всегда интересовала лишь судьба хазарейцев, ибо они – братья по религии, шииты. В то же время, идеи как-то серьезно вмешиваться в дела Афганистана иранцев вряд ли посещает. Потому, что в Иране тоже есть, пусть и небольшая, но пуштунская диаспора, и допустить сепаратистских настроений Тегеран позволить не может.
Триггер
– Почему Советский Союз ввел войска в Афганистан в 1979 году?
– Боюсь, никто не сможет ответить на этот вопрос. Официальная версия говорит о том, что мы вошли в Афганистан в соответствии с договором о дружбе и взаимопомощи по просьбе афганского правительства. И выполняли свой интернациональный долг. Что действительно Советскому Союзу нужно было в Афганистане – не совсем понятно. И в руководстве СССР не было единства по этому вопросу. А Брежнев был откровенно против вторжения. Однако, по-видимому, советские военные тогда одержали убедительную победу над политиками. Между тем, когда мы туда вошли, дороги назад уже не было.
Напомню, что еще в 1973 году в Афганистане произошел государственный переворот – монархию упразднили и была провозглашена республика, президентом которой стал Мухаммед Дауд. Он пытался провести реформы и модернизировать страну, но ему это так и не удалось. В итоге в 1978 году военные, представлявшие Народно-демократическую партию Афганистана (НДПА), совершили переворот, который потом назвали Апрельской революцией, и привели свою партию к власти. Основана она была в 1965 году журналистом Нуром Мухаммедом Тараки, а в 1967-м раскололась на радикальную фракцию «Хальк» (в переводе с персидского – «Народ») и более умеренную – «Парчам» («Знамя»). После Апрельской революции была провозглашена Демократическая Республика Афганистан, высшим органом законодательной власти стал Революционный совет, председателем которого и одновременно премьер-министром страны стал Тараки.
На самом деле НДПА была слабовата и не имела массовой поддержки в стране. Прежде всего потому, что работала в основном в городах.
Кстати, вся афганская политика делается именно в городах, а потом в эти города неизбежно «приходит деревня» и всё рушит.
Зато Мухаммед Тараки получил поддержку Советского Союза. Был ли он коммунистом, собирался ли строить в Афганистане социализм? Сильно сомневаюсь. Но, как и вся умеренная фракция НДПА, к которой и принадлежал Тараки, он связывал свои надежды именно с СССР. Потому, что, во-первых, Советский Союз был рядом, а во-вторых только он и согласился бы реально поддерживать НДПА, ничего особо за это взамен не требуя. Афганцы прекрасно знали, что, когда СССР пришел, например, в Иран, первое, что сделал – начал строить сталелитейный комбинат. Американцы ничего такого не делали, британцы – тоже. А у Советского Союза было такое принципиальное отличие – приходили и строили. Поэтому и НДПА можно было рассчитывать на то, что СССР поможет построить в Афганистане какие-нибудь промышленные и социальные объекты.
– Зачем Советский Союз проводил такую политику? Ведь, в итоге ничего хорошего из этого не вышло, в том числе и в случае с Афганистаном.
– Это концептуальная вещь. В СССР считали, что, если мы построим в таких странах много крупных промышленных и социальных объектов, то там начнет формироваться рабочий класс – пролетариат, который рано или поздно выйдет на путь строительства социализма. Можно сказать, что Советский Союз вел таким образом в странах «третьего мира» фактически непрямую «революционную деятельность». А, учитывая, что давали таким странам всё условно бесплатно, многие не преминули этим воспользоваться.
Но вернемся к НДПА. Возможно, что многое в Афганистане могло бы сложиться совсем иначе. Но Тараки начал реформы, которые и предопределили его дальнейшую судьбу. Не исключено, что идею проведения подобных преобразований ему подсказали советские товарищи. В частности, он начал жесткое и бескомпромиссное наступление на религию, занялся национализацией земли, отменил земельную ренту и так далее. Восстановив таким образом против себя и НДПА не только подавляющую массу мусульман, исламистов – в особенности, но и латифундистов, а также всех более или менее зажиточных крестьян. Существовавший в стране порядок не просто резко нарушился, а фактически был разрушен. В результате чего начались восстания, прежде всего, сельского населения. И уже в 1979 году Тараки скинули.
Причем, сделал это не кто иной, как представитель радикальной фракции «Хальк» и член Политбюро ЦК НДПА Хафизулла Амин, который пришел к власти в Афганистане, сместив своего предшественника и расстреляв его. При этом он всесторонне поддержал начавшиеся при Тараки политические репрессии против «исламского духовенства» и «сторонников прежнего режима». И, кстати, стал первым правителем в истории Афганистана, который официально объявил, что будет строить в этой стране не что иное, а именно социализм.
Однако советских товарищей почему-то всё это не особо впечатлило. Возможно потому, что, по старой «доброй» восточной традиции, он начал стремительно истреблять всех своих реальных и потенциальных конкурентов, в том числе из конкурирующей партийной фракции «Парчам». Сложно понять почему, но, по-видимому, именно это и стало триггером для руководства Советского Союза. Было одобрено советское вторжение в Афганистан, которому предшествовала спецоперация по свержению Амина и «замене» его на Бабрака Кармаля – одного из основателей НДПА и лидера фракции «Парчам». В итоге Амин был убит вместе со всей своей семьей при штурме королевского дворца «Тадж-Бек» в юго-западной части Кабула, который потом стали называть «Дворец Амина».
Историческая данность
– Ввод советских войск в Афганистан, по вашему мнению, был оправдан?
– Нужно было туда входить или нет – очень сложно сказать. И теперь это всё, наверное, уже неважно. Для меня это – историческая данность. Я не готов просто зачеркнуть тот период, когда целое поколение советских людей, в большинстве своём – молодежь, там воевало и гибло. Потому, что за тем щитом, который держали наши ребята на передовой, шла очень большая и кропотливая работа. Ведь, они не только воевали, а строили дороги, города, больницы, школы. Налаживали, насколько это вообще было возможно, производство продуктов питания, медикаментов, одежды и так далее. Было реальное желание и стремление построить, если и не новую страну, то, по крайней мере, какую-то минимальную базу для обеспечения счастливого будущего людей, которые там живут. Именно это и воспринималось ими как «выполнение интернационального долга».
Но, давайте поставим себя на место моджахедов и «душманов», что воевали против Советского Союза. Они видели, что на их землю пришли «интервенты», которых они не звали. А пригласили их члены «другой группировки», называющего себя НДПА. Не получив широкой поддержки населения страны и убивая друг друга, так как даже между собой не могли найти общего языка, они окопались в Кабуле. Но при этом не остановились на городе, а грубо и жестоко полезли не в своё дело на чужих, прежде всего, сельских территориях. Начали ломать через колено сложившийся веками традиционный уклад жизни всех афганских этносов, племен, родов и сообществ.
Очевидно, что в этой ситуации единственными целями моджахедов, «душманов» и прочих «борцов за свободу» Афганистана стало уничтожение всего того, что им хотят насильно навязать, и всех тех, кто непосредственно пытается это делать. Эти борцы даже и не думали ничего строить и создавать, да и никогда не умели это делать. Они стремились лишь разрушить. И не нужно забывать, что все вокруг их к этому еще и активно подталкивали – американцы, пакистанцы, индийцы, китайцы и так далее.
Стиль жизни
– Когда стало очевидно, что советское вмешательство в дела Афганистана бесполезно?
– На самом деле, советские специалисты достаточно быстро поняли – всё, что СССР делает в Афганистане, уходит в никуда. И неважно с кем там вести дела – с Амином, Тараки или Наджибуллой. Неважно к какой партии или племени они принадлежат. Потому, что все они – афганцы. И у них совсем другой подход к жизни. Сейчас, например, все кричат о, что там разгул коррупции, все берут взятки. Да, коррупция и взятки. Но это такой стиль жизни. Афганцев невозможно побудить, переучить, или заставить жить по-другому. Так жили их деды, отцы и сами они делают именно так. Но их дети, внуки и правнуки будут жить точно также. Это способ выживания – по-другому на этой территории выжить просто нельзя. Если пришел богатый «купец», его обязательно надо обобрать до нитки и выклянчить у него что-нибудь еще. А если он тебе еще и сам что-то дает, то это вообще почитай за счастье – надо брать, брать и брать. В ответ – обещать «золотые горы», но выполнять обещаний не надо. Потому, что «белый человек», он идиот. Ему что ни обещай, он обязательно в это поверит.
Мне представляется, что уже к 1985-1986 годам политическому и военному руководству Советского Союза стало окончательно понятно, что из Афганистана пора уходить. Так как сделали всё, что могли, и больше уже ничего сделать невозможно. Это лишь потеря людей, денег и авторитета. И никому на самом деле всё это не нужно.
Тяжелые последствия
– Почему же не вывели войска сразу?
– Просто так невозможно было уйти. Большая группировка военных и гражданских специалистов, которая уже пустила корни, особенно в Кабуле и в районе Кандагара. Надо было выводить не только людей, но и огромное хозяйство. В отличие от американцев, у СССР никогда не было привычки всё бросать.
Американцы же всегда делали это, как и сейчас, при выводе своих войск из Афганистана, они побросали самолеты, вертолеты, пулеметы, боеприпасы и всё остальное. Потому, что их логисты считают, что вывозить – дороже, чем произвести новое. Что там со всем этим будет – никого не интересует.
Поэтому на самом деле вывод советской группировки начался не в 1989 году – тогда она закончила выход. Процесс начался в 1986-1987 годах. Уходили красиво, организованно. Не бросили никого, вообще никого. Ничего лишнего не оставили. При этом выходили без боя, потому, что смогли договориться и с Абдул-Рашидом Дустумом, и с Ахмадом Шахом Масудом, что они не будут мешать.
Оставили правительство Мохаммада Наджибуллы. Каким бы оно ни было, но, после ухода советской группировки, продержалось еще три года. И то, что спустя это время они проиграли, совсем не наша вина, а их беда. К сожалению, они не смогли изменить своим привычкам и, проявив мудрость, сохранить власть и страну. У них ничего не вышло.
– Для Советского Союза эта война осталась вечно незаживающей раной. А какие последствия она имела для всего остального мира?
– Для всего остального мира эта война имела весьма тяжелые последствия. Но особо я выделю лишь два ключевых события. Так, именно в Афганистане сформировалась трансграничная группировка «афганских арабов», которые стали основой для формирования международного исламистского террористического движения. А также появилась «Аль-Каида» во главе с бен Ладеном (Абдулла Аззам к тому времени уже был убит).
Дополнительно к этому можно добавить, что и Айман аз-Завахири выскочил тогда же как чёрт из табакерки. А это уже история, которая имеет еще более мощное продолжение – формирование ИГ, благодаря тому, что он воспользовался теми условиями, что создали американцы после вторжения в 2003 году в Ирак.
Те же грабли – вид сбоку
– Почему американцы не вынесли урока из вторжения в Афганистан Советского Союза?
– Американцы не учатся на ошибках других, как, впрочем, к сожалению, не учимся и мы – сначала СССР, теперь – Россия.
Как рассуждали американцы перед своим вторжением в Афганистан? Кстати, они примерно так рассуждают всегда, везде и во все времена. А именно: «Советы – понятно почему они проиграли, они ж там пытались построить социализм. Мы-то – совсем другое дело, несём демократию. Нас примут с распростертыми объятиями, потому, что все хотят демократию». Проблема в том, что Советы рассуждали точно также перед своим вторжением в Афганистан, только с точностью до наоборот. Но, как назло, всегда оказывается, что социализм, как и демократию, хотят далеко не все.
То есть – два дискурса, две различных позиции, но обе одинаково уязвимы с точки зрения историзма и соответствия реалиям других цивилизаций. Как раз Афганистан – другая цивилизация. Но почему-то ни мы, ни американцы никогда не хотели признать, что Восток в целом, в том числе и Ближний Восток, и, в частности, Афганистан – это совсем другая цивилизация. Не лучше и не хуже нашей, не более продвинутая или отсталая, а просто другая.
Хочется думать, что благодаря советско-афганской войне, это поняли не только наши востоковеды, но и руководство страны, в том числе и уже современной России. А, вот, американцы точно никакого урока из всей этой истории не вынесли до сих пор. Хотя их провал «интервенции» в Афганистан связан главным образом именно с этим.
Колоссальный бизнес
– Но зачем они вообще вошли в Афганистан, и почему там остались?
– Вошли из своих внутриполитических соображений. На самом деле сам Афганистан им был ни разу не интересен. Но «Талибан», который пришел к власти в 1995 году, приютил бен Ладена и дал ему убежище. Буш-младший после теракта «9-11» объявил войну с террором, а для войны нужен противник, которым и был выбран бен Ладен, объявленный врагом №1 всего «прогрессивного человечества».
– Вы и впрямь считаете, что тот теракт устроил именно бен Ладен?
– Отрицать не могу, но у меня есть сомнения. Мало достоверной информации. Между тем, на него началась охота. США поставили цель его ликвидировать, а заодно уничтожить и «Аль-Каиду». В итоге в 2001 году американцы пришли в Афганистан, выгнали из Кабула талибов, а потом и достали бен Ладена. Правда не в Афганистане. И в 2011 году. Вроде, все задачи решены, но уходить оттуда они не захотели. И дело тут было совсем не в демократии – в силу вступили уже совсем другие интересы.
Главным стали расходы на содержание той группировки, которая должна была установить в стране демократию. И эти расходы должны были расти, что и произошло. К 2014 году американская группировка разрослась до небывалых размеров – только военных в ней было порядка 115 тыс. человек. А это колоссальный бизнес для военно-промышленного, оборонного комплекса. Амортизация авиации, боевой и специальной техники, вооружений и боеприпасов. Списывалась обмундирование, компьютеры и оргтехника, специальные приборы и так далее. В результате склады оборонных и прочих предприятий стремительно опустошались и их надо было постоянно пополнять. А это не что иное, как новые госзаказы.
Мало того, эта группировка стала обрастать огромным количеством частных военных компаний (ЧВК), которые представляют интересы американского крупного бизнеса и транснациональных корпораций. ЧВК, неправительственные организации, аналитические группы – кого там только не было. Вплоть до защитников животных и экологов. И все эти люди сидели на бюджетных деньгах. А их услуги, учитывая то, что оказывали их не просто за рубежом, а фактически в горячих точках, как нетрудно догадаться, стоили очень и очень дорого.
Очевидно, что мимо такого сверхдоходного бизнеса пройти было просто невозможно. Поэтому лоббисты в США работали в поте лица, чтобы афганская кампания продолжалась как можно дольше. Как результат – по официальным данным, за два десятилетия американцы потратили на операцию в Афганистане порядка 2 трлн долларов. Вероятно, это совокупная цифра Афганской и Иракской кампаний.
Новый уровень
– Скажу больше. Как говорится, аппетит приходит во время еды. И вскоре одного Афганистана американскому бизнесу стало уже не хватать. А тут подвернулась такая удачная история: Саддам Хуссейн захватил Кувейт, а потом посмел грозить Саудовской Аравии. Тогда была придумана опасность применения Ираком химического оружия массового поражения, которого, как потом стало известно, у Саддама не оказалось. Зато военная операция в Ираке 2003 года стала прекрасным продолжением афганской кампании. Скорее даже выводом этого сверхприбыльного бизнеса на принципиально новый уровень.
Достаточно вспомнить, что, начиная как раз с 2003-го, Ирак в течение целого десятилетия существовал исключительно благодаря и по милости одной единственной американской компании – Halliburton. Это одна из крупнейших в мире транснациональных корпораций, основной специализацией которой считается оказание сервисных услуг для нефтегазовой отрасли. Не секрет, что традиционно совет директоров Halliburton возглавляют бывшие министры обороны США. Когда же эта корпорация пришла с американской военной группировкой в Ирак. Практически всё, начиная от детских подгузников и до автомобилей, в эту страну эксклюзивно ввозила именно эта компания. А если на иракский рынок пытался зайти кто-то еще, он должен был получить разрешение Halliburton. Об этом мало кто сейчас говорит, но это реальный факт.
Кстати, именно в ходе американской кампании в Ираке свои первые колоссальные деньги заработал Эрик Принс с помощью подключения к бизнесу его ЧВК – Blackwater. Причем, когда впоследствии его компания была поймана на расстреле мирных жителей Багдада, Эрика Принса не отдали под суд, а разрешили, отряхнувшись от грязи, создать новую компанию – Academi, которая сегодня является одной из крупнейших ЧВК в мире. Произошло это совершенно не случайно. Дело в том, что в Ираке было ровно также, что и в Афганистане – вокруг армейской группировки сразу формировался сверхдоходный бизнес, а через Эрика Принса и его Blackwater, например, проходили очень серьезные денежные потоки, так как сам он и его ЧВК активно участвовали в этом бизнес-процессе.
Бегство
– Но почему американцы вдруг решили уйти из Афганистана? Что изменилось?
– Они не вдруг решили уйти. Попытки завершить афганскую кампанию предпринимались еще Бараком Обамой. Но тогда ему это не удалось. Почему решили – тут всё достаточно просто. К концу второго десятилетия присутствия в Афганистане бизнес, созданный вокруг военной группировки, перестал быть таким уж безоблачным.
Во-первых, в самих США многие стали задавать неудобные вопросы: «Почему за столь долгий период в Афганистане так и нет демократии?», «Куда деваются бюджетные средства?», «Почему там продолжают убивать американцев?», «Что за скандалы, в которых мы постоянно замешаны?» и, наконец, «Что мы там вообще делаем и зачем?». В общем, прежнего желания воплощать «демократическую мечту» в жизнь Афганистана уже не было. Соответственно, и численность американской группировки, и бюджетные средства на афганскую кампанию стремительно сокращались.
Во-вторых, талибы давно вышли из пакистанского Вазеристана и уже к 2016 году контролировал почти 70% всей афганской территории. Влияние же американцев теперь распространялось только на Кабул, Баграм и немного на Мазари-Шариф. При этом ЦРУ начало представлять отчеты о том, что ситуация постоянно ухудшается – талибы, хотя и не наступают активно, ведут боевые действия с передовыми гарнизонами американцев и постепенно сжимают кольцо, беря под контроль всё бóльшие территории. И выдавать рекомендации, что нужно срочно убираться из Афганистана, пока всё не закончилось очень плохо.
В итоге реально процедуру вывода группировки начал Дональд Трамп. Нужно отметить, что американцы прекрасно изучили советский опыт выхода в 1989 году из Афганистана, когда нашим спецам удалось договориться с моджахедами. Они тоже рассчитывали обеспечить бескровный и неспешный выход как своей армейской группировки, так и всего обслуживающего ее бизнеса.
Правда, они не учли одной очень важной вещи. А именно – Дустум и Масуд не были религиозными фанатиками. Они были просто националисты. А с националистами, в отличие от религиозных фанатиков, коими являются талибы, всегда можно договориться. В итоге – получилось то, что получилось. Совсем неприглядная ситуация – позорное бегство американцев.
Супер-временно
– Как, по вашему мнению, будет дальше развиваться ситуация вокруг Афганистана?
– Давать прогнозы – дело неблагодарное. Хотя меня удивляют утверждения, что «Талибан», войдя в Кабул, якобы получил полный контроль над Афганистаном. Причем, надолго. И на основе этого делаются какие-то далеко идущие выводы. Лично я слабо верю в то, что «Талибан» останется у власти на какой-либо значимый период.
– Почему?
– Потому, что все последние попытки создать новое государство на основе норм шариата закончились полной неудачей. Любые сравнения с Саудовской Аравией или Ираном в данном случае некорректны. Так как в обоих случаях для этого были созданы соответствующие условия.
КСА формировалась на Аравийском полуострове в начале ХХ века, опираясь в своем строительстве на суверенитет над двумя мусульманскими святынями – Меккой и Мединой. И там без шариата обойтись было просто невозможно. Что касается Ирана, не будем забывать, что исламская революция 1979 года была явлением массовым. То есть, произошло общенародное восстание. Шах настолько всем надоел, что вся страна поднялась и смотрела на Аятоллу Хомейни как на своего спасителя. Вполне вероятно, что подавляющее большинство энтузиастов тогда даже не предполагало, чем всё это закончится, тем не менее, это случилось именно так.
В Афганистане же основная часть населения вообще ни в чём таком участия не принимала, не принимает и принимать не собирается. Талибов же от силы тысяч 380 наберется, наверное. Все остальные не разделяют их идеалов. И, до поры до времени, пассивны – просто молчат. «Все остальные» – это ни много ни мало почти 40 млн человек.
Конечно, вся «большая политика» в Афганистане делается в городах – вся остальная страна в этом изначально не участвует. Но это тем более не поможет талибам. Потому, что жители городов – их порядка 10 млн – привыкли к относительно свободной светской жизни. Как они отнесутся к введению законов шариата? Когда им запретят одно-второе-третье-пятое-десятое-пятнадцатое-двадцатое. Подозреваю, что гордый афганский народ, а он – действительно гордый, талибов просто прогонит. Даже только по этой причине, а, ведь, есть и другие, причем, не менее значимые. Например, «Талибан» никогда не решал задачи государственного строительства, экономического и социального развития Афганистана. Талибы этого не знают, не умеют и, главное, им всё это никогда и не было интересно. Поэтому не думаю, что приход «Талибана» – навсегда, а предполагаю, что это – супер-временно.
Заграница не поможет
– Но, по-видимому, чтобы получить и сохранить контроль над ситуацией в своей стране, талибы уже сейчас обращаются за иностранной поддержкой. Например, предлагают Турции взять управление крупнейшим афганским аэропортом. А, допустим, посол России в Афганистане даже утверждает, что «Талибан» готов привлечь и российских специалистов к созданию нового афганского государства. Заграница талибам поможет?
– Сильно сомневаюсь, что заграница им поможет. Если, конечно, иметь ввиду нормальных, адекватных представителей бизнеса и государства. Потому, что цивилизованный мир уже видел талибов в деле, наблюдал их у власти в Кабуле и раньше, и убедился в том, что эти религиозные фанатики способны на всё. Мне представляется, что и недавний расстрел в упор исполнителя народной афганской музыки талибами – плохая реклама для них. Вряд ли она изменит устоявшееся мнение о «Талибане» и повысит интерес зарубежных инвесторов к оккупированному ими Афганистану.
– За что его расстреляли?
– За то, что музыка, которую он исполнял, якобы запрещена Кораном и суннами пророков. При этом этот запрет музыки – крайне неоднозначная вещь. Это исключительно талибы решили, что такая музыка запрещена. Хотя можно предположить, что способствовали этому салафиты, которые к настоящему времени проникли в ряды «Талибана» в достаточно большом количестве.
Но кто, интересно, если он, конечно, в здравом уме и твердой памяти, в такой ситуации с талибами будет сотрудничать, а тем более – развивать отношения?
В теории таким потенциальным партнером «Талибана» является разве что Китай, который никогда не мучается угрызениями совести, а работает практически со всеми, вне зависимости от политического режима и идеологической аффилиации. Лишь бы для Китая была прибыль и гешефт. Китайцев, безусловно, привлекают афганские редкоземельные металлы, литий и так далее. Потому, что КНР держит в этих сегментах рынка мировую монополию и будет пытаться ее сохранить. Потому, что это может быть прекрасным аргументом в соперничестве с Соединенными Штатами.
С другой стороны, у китайцев тоже здесь могут быть связаны руки – они же не живут в безвоздушном пространстве. Активизацию исламистских настроений у себя под боком они не могут допустить. Потому, что уйгурская проблема никуда не делась. А там, при благоприятных условиях, из искры пламя разгорится очень быстро.
– О каких же перспективах Афганистана сейчас можно говорить?
– Следует готовиться к дальнейшей дестабилизации региона. К активному развитию трансграничного теневого, нелегального бизнеса. К росту потоков контрабанды.
Сопротивление
– Внутри Афганистана вообще никого нет, кто бы мог взять власть в стране, помимо «Талибана»?
– Пока – нет. Но движение сопротивления талибам уже начало формироваться. Так, бывший первый вице-президент Афганистана Амрулла Салех, объявивший себя главой государства после бегства из страны действующего афганского президента Ашрафа Гани, передислоцировался на свою родину – в Панджшерское ущелье. И заключил там союз с «панджшерским львенком» – Ахмадом Масудом младшим. Напомню, что «панджшерским львом» называли его отца – Ахмада Шаха Масуда. Они начали собирать сопротивление талибам, но им не хватило времени, чтобы там укрепиться. По оценкам американцев, в их распоряжении было порядка 10-20 тыс. человек, когда талибы (якобы при поддержке пакистанской разведки) взяли под контроль бóльшую часть территории этого региона, в результате чего лидеры афганского сопротивления были вынуждены скрыться за границей (предположительно в Таджикистане).
Удивительно, что Ахмад Масуд обратился к мировой общественности за поддержкой в противостоянии талибам, но желающих помочь его движению не оказалось. Хотя очевидно, что реально идеи «Талибана» в Афганистане разделяет очень ограниченное количество людей. Большинство их просто боится. Но давайте вспомним, что афганцы воевали всю свою историю. И даже самые забитые крестьяне там в одну ночь могут превратиться в «душманов», чтобы защитить свою землю от талибов – сумасшедших мусульманских проповедников и исламистов-боевиков.
Почему американцы никак не реагируют на эту ситуацию – вполне понятно. А, вот, объяснить пассивность, допустим, Европы, России, Индии и Ирана довольно сложно. Потому, что для всех них, без всякого исключения, «Талибан» – весьма серьезная угроза.
Реальная угроза
– А в чём она заключается, ведь вы же сами говорите, что талибы – афганоцентричны?
– Первое, чего следует ожидать – мощный поток афганских беженцев. По всем возможным направлениям. Можно не сомневаться, что талибы не остановятся на расстреле музыкантов – репрессии начнутся против любого, кто им не понравится по каким-либо причинам. А таких причин для религиозных фанатиков всегда будет в достатке. Поэтому, чем дальше, тем поток беженцев будет больше.
Второе – безвыходная ситуация, в которой очень скоро окажется «Талибан» во всех смыслах, так как талибы хорошо умеют только разрушать, приведет к тому, что их исламистская риторика неизбежно начнет усиливаться. Со всеми вытекающими последствиями. Но тут главное уже даже не то, что будет больше репрессий и беженцев, а то, что это получит определенный резонанс у исламской молодежи в соседних мусульманских странах.
Как показывает практика рекрутинговых кампаний того же ИГ, молодежь будет брать пример с победоносных братьев, «победивших три мировые империи» и разгромивших «крестоносцев». И совершенно неважно, что до сих пор «Талибан» не использовал в своей риторике понятия «крестоносцы» и «война со всем белым Западом». Пример талибов обязательно резонирует там, где эти понятия в ходу.
Кроме того, не следует упускать из виду тот факт, что к настоящему времени в рядах «Талибана» находится большое количество салафитов, число которых постоянно растет. И, если изначально талибы были чисто афганоцентричными, то салафизм – это уже трансграничная идеология. То есть теперь можно ожидать, что в ближайшие год-полтора дискурс «Талибана» под нарастающим влиянием салафизма начнет трансформироваться изнутри в трансграничный. И главной целью талибов будет уже не создание исламского эмирата Афганистан, а вселенского халифата.
Фрагментация
– Вы сказали, что население Афганистана сильно фрагментировано. Есть вероятность того, что талибы смогут его каким-то образом объединить?
– Думаю, что это невозможно в принципе. Прежде всего потому, что даже собственно между талибами полного согласия никогда не было и нет. Против общего врага на поле боя «Талибан» выступает единым фронтом. Но сама организация состоит из фракций, групп и лидеров, которые жестко конкурируют друг с другом на всех уровнях и направлениях. При этом каждый полевой командир проводит «на земле» свою политику, а «центр» избегает конфронтации с ними. Формально есть единое руководство, реально – все решения принимаются непосредственно «на местах».
Напомню также, что, помимо этого, в Афганистане живут таджики, узбеки и хазарейцы, которые тоже не будут молчать – будут всеми силами сопротивляться талибам. Это для нас «Талибан» – исламисты. А для них, прежде всего, ненавистные пуштуны, которые вечно строят из себя «афганских арийцев».
Поэтому в нынешней ситуации я не вижу вариантов для создания новой государственности и дальнейшего развития Афганистана.
Рабы лампы
– Кто же сможет объединить афганцев? Какой-то внешний игрок? Или целостного Афганистана больше не будет?
– Мы все – «рабы лампы». Эта лампа – наши внутренние ошибочные убеждения. Афганцы враждуют между собой уже не одно столетие, но Афганистан до сих пор не развалился. Но мы почему-то считаем, что здесь обязательно должно быть некое монолитное единство, которого тут никогда и не было. Потому, что мы ориентируемся на вестфальскую систему государственного строительства, которая действовала только в Европе и, на самом деле, только в Европе действовать и могла. А сейчас эффективность этой системы начинает вызывать большие сомнения даже там, где она работала. И никто не может утверждать, что это самый удачный вариант государственного устройства.
Достаточно сказать, что на всём Востоке национальных государств, созданных по вестфальской системе или как-то связанных с заложенными в ней принципами, не было и нет.
– Но должен же быть какой-то шах, эмир, король? Или нет?
– А почему он должен быть? Существует, например, опыт Ливии, который был много-много лет, когда где-то в 1540-1550-х племена собрались вместе и приняли хартию пустыни, в которой было всё расписано. Они обо всём договорились. Я не лезу туда, ты не лезешь сюда. Вместе мы делаем это, например, даем отпор. И так далее. А так – мы, каждый, ведем свою жизнь так, как нам нравится, каждый на своей территории.
А что мешает сделать это в Афганистане? Там есть определенные абсолютно этнические территории проживания людей. Исторически Афганистан, когда освободился от британского господства, первое, что он сделал? Он выбрал короля. Обратите внимание! Там пришел к власти не человек, который родился королем, а его выбрали. И выбрали королевское правление. Что это означает? Это не царь в «Зимнем дворце» и не король в Версале. Это выборный медиатор, которого назвали королем. Прежде всего, для внешнего мира, чтобы его воспринимали вовне, и он мог вести внешнюю деятельность. Ему поручили курировать защиту границ и международную деятельность. А всё остальное делали сами. То есть, каждая территория, хотя они и не были формализованы в каких-то четких границах, но находились в границах традиционных. И каждая контролировалась своими элитами. В основном, конечно, это были латифундисты – владельцы земли, на которых все остальные работали. Но как-то всё у них это дело получалось, пока не пришли псевдокоммунисты из НДПА и всё это не сломали. С тех пор афганцы пытаются всю эту конструкцию восстановить. И это – тоже вариант. Почему обязательно унитарное государство? Почему все на этом зациклились? Потому, что ничего другого просто не знают.
Нам туда не надо
– Что вы считаете необходимым делать России, с учетом нынешней трансформации Афганистана?
– России необходимо вести себя очень осторожно. Нужно всегда помнить, что «Талибан» для нас – колоссальная угроза. Как и для наших южных соседей – Узбекистана, Таджикистана и Туркмении, которые для нашей страны являются территориями стратегического значения.
Сейчас главное – не ввязаться в прямой вооруженный конфликт в Афганистане. Этого надо избегать любыми способами. В дополнении к этому – не нужно ввязываться ни в какие варианты экономического, политического, а тем более военного сотрудничества с талибами. И вообще с кем-либо на афганской территории. Это – болото, в которое нам в очередной раз попадать совершенно не нужно.
– Вы считаете правильным, что российский министр иностранных дел официально встречается в России с представителями «Талибана», который является запрещенной организацией в нашей стране?
– Мне трудно это комментировать, потому что я вообще с трудом понимаю, что происходит в нашей дипломатии, направленной на Ближний Восток, когда министр иностранных дел заявляет, что талибы оказались вменяемыми людьми, а посол России в Афганистане утверждает, что эти бородатые мужики с автоматами абсолютно адекватны, и они охраняют российских специалистов, чтобы до них не добрались враги. Ему даже в голову не пришло, что талибы просто их стерегут, чтобы те никуда не сбежали. Для меня «вменяемый исламист» – это оксюморон.
Насчет официальных переговоров с запрещенной в России организацией, скажу, что, либо сначала «Талибан» нужно убрать из списка террористических организаций, представив для этого какие-то веские обоснования, либо открытых переговоров с ними вести нельзя. Создается впечатление, что наш МИД старается быть в центре переговорных процессов. Старается не оказаться за пределами этого праздника. Правда, мы не знаем, что это за праздник. А вот у американцев с этими переговорами вышел явный прокол. Хорошо бы, чтобы и у нас не случилось подобной неудачи.
России туда лезть не надо. Ни в какой ситуации. И упаси господь участвовать в каких-либо мифических проектах. По трансафганскому газопроводу или еще какому-то логистическому пути. Потому, что риски – запредельные. Никогда такие проекты реализовать не удастся. Уже не единожды пытались, но вовремя останавливались. Потому, что совершенно очевидно, что обязательно в этом газопроводе будут делать врезки – это в лучшем случае. В худшем – взрывать. На железной дороге будут разбирать рельсы и шпалы, и уносить в свои хозяйства, а потом воровать вагоны. А автомобильные перевозки – будут тоже останавливая машины и красть контейнерами.
А еще что нужно внимательно наблюдать за развитием событий в стане лидеров сопротивления талибам. И может быть в какой-то момент, особо сильно этого не афишируя, не оставить без продуктивного внимания Масуда младшего и его движение, которое там начало формироваться. В долгосрочной перспективе это может сыграть на руку Российской Федерации и ее интересам в регионе.
Беседу вел Денис Кириллов