Планета обезьян

В сентябре текущего, 2019-го, года, председатель правительства Российской Федерации Дмитрий Медведев подписал постановление о принятии нашим государством Парижского соглашения о климате. Сделано это было даже не с одобрения, а, безусловно, с подачи и по инициативе «национального лидера» страны – Владимира Путина. Таким образом, документ, подписанный российским руководством еще в 2016 году, был фактически ратифицирован по распоряжению Кремля. И, что крайне важно – в обход Государственной Думы. То есть, российское общество было лишено любой возможности подвергнуть критике или оспорить это решение. Чем именно руководствовался при этом президент России – можно только гадать (хотя откуда здесь «ноги растут» понять, при желании, не так уж и сложно). Между тем, такой «проступок» лишь в очередной раз подтверждает, что российские власти слепо копируют политику, проводимую Западом. Повторяя за «цивилизованным миром» даже самые бессмысленные шаги, которые, к тому же, не просто глупы, но и крайне вредны для национальной экономики, а, значит, и для развития России.

Параллельные реальности

В последнее время в Европе всё стремительнее происходит поляризация общества – расслоение на сторонников и противников так называемой либеральной системы ценностей. Первые из них по-прежнему контролируют Евросоюз. Они становятся всё более толерантными, политкорректными и нетерпимыми к тем, кто не разделяет проводимой ими политики. В то же время число их противников неустанно растет. Причем, терпение последних постепенно начинает иссякать, ибо либеральный беспредел в Европе уже не кажется им таким уж безобидным. И всем становится понятно, что без большой драки теперь просто не обойтись.

Причины отторжения идеологии, которую сейчас принято называть либеральной, хотя на самом деле она таковой и не является (ибо незыблемость прав и личных свобод слабо сочетается с нетерпимостью), предельно ясны. Дело в том, что стараниями ее адептов, захвативших власть в Евросоюзе, в Европе появилось две параллельно существующие реальности.

Одна из них представляет собой клубок проблем и задач, которые действительно крайне важны и актуальны для каждого европейца, Евросоюза и Европы в целом. Зачастую они требуют безотлагательных решений, так как это просто жизненно необходимо. Назовем ее – реальная действительность.

Вторая включает в себя ряд второстепенных, третьестепенных и еще менее значимых задач. Или даже просто искусственно созданных и, по большому счету, надуманных, высосанных из пальца проблем. Это позволяет политкорректной и толерантной бюрократии ЕС, а также всесторонне поддерживающим ее псевдо-интеллектуалам: во-первых – отвлекать внимание людей от решения настоящих насущных проблем и задач, во-вторых – паразитировать на европейском обществе, выбивая на надуманные проекты весьма значительные ресурсы, суммы и средства. Правящая либеральная элита заставляет европейцев жить именно в такой виртуальной реальности.

Как результат – в текущую повестку дня Евросоюза евро-чиновники и псевдо-интеллектуалы, а также действующие в их интересах средства массовой коммуникации и пропаганды включают полностью надуманные или малозначимые для Европы вопросы. По сути – либералы просто придумывают проблемы, которых на самом деле нет, героически с ними справляются, тратя на это массу времени и огромные средства, а затем получают за свои подвиги «заслуженные награды». А настоящие, реальные проблемы европейцев осознанно уводятся на задний план, откладываются на потом и замораживаются на неопределенный срок. В итоге уровень и качество жизни граждан Евросоюза падает, социальные программы и проекты сворачиваются, растут налоги и сборы, а вслед за ними и цены. Но, если бедные, число которых неустанно растет, в таких условиях продолжают беднеть, то богатые, напротив, стремительно богатеют. Как можно догадаться, это нравится далеко не всем европейцам. Мало того, количество противников такого устройства ЕС поступательно увеличивается. И они в последнее время становятся всё более и более заметной силой по всей Европе.

Дон Кихот и ветряные мельницы

Евросоюз сегодня крайне сильно заботит глобальное потепление и, в частности, проблема необходимости сокращения эмиссии СО2. Либеральные чиновники и общественность ставят ее в число первоочередных задач для ЕС, требующих обязательного и срочного решения. Но давайте разберемся насколько эта проблема действительно актуальна для Европы.

Начнем с того, что, во-первых, далеко не все ученые вообще признают существование такого явления как глобальное потепление. Вполне возможно, что это какая-то флуктуация – некое случайное отклонение, характерное для нашей планеты. Так что на самом деле глобальное потепление – это пока всего лишь гипотеза. Теория, неоспоримых доказательств которой нет.

Во-вторых, даже среди тех, кто поддерживает эту теорию, нет единого мнения относительно того, что является реальной причиной потепления. А, соответственно, нет четкого понимания того, как эту проблему можно решить. Исходя из этого, становится очевидным, что необходимость снижения выбросов углекислого газа – тоже всего лишь научная гипотеза. В этом контексте утверждение о том, что сокращение выбросов СО2 при помощи сворачивания добычи и использования ископаемых видов топлива, прежде всего угля, нефти и природного газа, кардинально исправит ситуацию – это тоже не более, чем предположение. Сделанное к тому же в рамках гипотезы о том, что эмиссия углекислого газа является причиной глобального потепления.

В-третьих, даже если и принять эту теорию и все упомянутые допущения как данность, неизбежно возникает вопрос: а чем, собственно, можно реально заменить ископаемые виды топлива? Ведь, прежде чем сворачивать их добычу и использование, им нужно найти подходящую замену.

Напомним, что сегодня порядка 90% мирового потребления энергии приходится на нефть, природный газ, уголь и атомную энергию. И лишь около 10% – на неископаемые ресурсы, включая гидроэнергетику (порядка 7%) и все прочие возобновляемые источники энергии (ВИЭ). Очевидно, что в обозримой перспективе существенно изменить это положение просто невозможно. Потому, что реальной замены в сегодняшнем мире в первую очередь нефти и газу просто не существует. А, соответственно, главная задача заключается вовсе не в том, чтобы сворачивать добычу и использование ископаемого топлива, а в том, чтобы найти ему адекватную замену. И только затем думать – что, как и когда делать.

И, наконец, в-четвертых, непосредственно Европу проблема эмиссии СО2 касается, мягко говоря, лишь в десятую очередь. Не секрет, что основным источником этих выбросов в мире являются страны Азиатско-Тихоокеанского региона (АТР), на долю которых приходится почти половина всех объемов эмиссии. И, в первую очередь, Китай – свыше 27%. Второе место в мире по выбросам углекислого газа (после КНР) занимает США – более 15%. В то время как доля всей Европы (включая, как принято в последнее время, даже Турцию) составляет лишь около 12%, а стран собственно Евросоюза – и вовсе порядка 10%.

Таким образом, решение проблемы эмиссии СО2 не может и не должно быть в повестке дня Европы в числе первоочередных задач. Хотя бы потому, что даже при всём своем желании Евросоюз просто не в состоянии серьезно изменить ситуацию с выбросами углекислого газа в мире. Но либеральные евро-чиновники, несмотря на отсутствие в данном случае в их действиях какой бы то ни было логики, всё равно превратили глобальное потепление в одну из ключевых проблем ЕС.

И всё бы хорошо, но всем известно, что реализация Парижского соглашения по климату 2015 года, регулирующего меры по сокращению эмиссии СО2, способно негативно отразиться на темпах экономического роста стран-участниц. Именно по этой причине Россия изначально подписала этот документ, но не ратифицировала его сразу. А США и вовсе инициировали выход из соглашения, о чем в 2017 году торжественно заявил президент Соединенных Штатов Дональд Трамп, подчеркнув, что это полностью соответствует провозглашенной им политике «Америка – прежде всего».

Для либеральных же еврочиновников и общественности всё это, почему-то, не вполне достаточные доводы. Мало того, их бессмысленное усердие в виртуальной борьбе с глобальным потеплением доходит просто до смешного.

Так, иконой этой борьбы в последнее время сделали 16-летнюю шведскую школьницу Грету Тунберг. Она объявила забастовку и стала выходить к зданию парламента в Стокгольме с плакатом, требующим выполнения условий Парижского соглашения по климату. И заявила, что отказывается ходить в школу по пятницам до тех пор, пока ее требования не выполнят. Этот бессмысленный поступок привлек внимание либерально настроенных деятелей и их питомцев в других странах. Поэтому аналогичные акции стали проводить и другие школьники, как в Европе, так и за ее пределами. Ну, то есть бороться с глобальным потеплением вместо школы. А зачинательницу этого с позволенья сказать движения – Грету Тунберг – депутаты леволиберальных партий парламентов Швеции и Норвегии даже выдвинули на Нобелевскую премию мира. В этом контексте было бы очень интересно узнать как глубоко 16-летняя шведская школьница погружена в проблему глобального потепления. И понимает ли она на самом деле в этом вообще хоть что-нибудь.

Но самое главное, что любой, кто пытается открыто дискутировать на эту тему, сразу же подвергается обструкции и «всеобщему» осуждению, инициированному либеральной властью и общественностью при всесторонней поддержке подконтрольных им средств массовой коммуникации и пропаганды. Потому, что любые тезисы, выдвигаемые находящимися у власти либералами, рассматриваются не иначе, как некие религиозные догмы, подвергать сомнению которые запрещено и даже опасно. Почти как во времена «Святой инквизиции» – отдела расследований еретической греховности, созданного Римско-католической церковью для непримиримой борьбы с инакомыслием.

Всё это выглядит дико для любого нормального человека. Особенно на фоне таких действительно важных проблем, как обеспечение экономической и энергетической безопасности Европы, которые почему-то никто не спешит решать. Так, собственная добыча углеводородов в европейском регионе стремительно сокращается. Заместить выпадающие объемы, если говорить, допустим, о природном газе, эффективно и в полной мере способна только Россия. Но Евросоюз (при активном «содействии» США) делает всё, чтобы этому помешать. В то же время в Голландии, например, которая до сих пор являлась одним из ключевых поставщиков голубого топлива на европейские рынки, обсуждают вопрос о том, чтобы вообще прекратить добычу собственного газа. Причем, не только из-за землетрясений в районе газового месторождения Гронинген, расположенного на севере Нидерландов, но и, в не меньшей степени, из-за никем не доказанных своим влиянием на природу, виртуальных выбросов парниковых газов в атмосферу.

И, к сожалению, это далеко не главная для Европы виртуальная проблема.

Все равны, но кто-то всех равнее

Совершенно нездоровый интерес евро-чиновники и псевдо-интеллектуалы либеральной направленности испытывают и к проблеме так называемого гендерного равенства. И, будучи у власти ЕС, они всеми силами пытаются привить этот странный интерес всему европейскому обществу. Поэтому среди ключевых тем на повестке дня Евросоюза стоит вопрос о том, почему на руководящих постах в Европе женщин меньше, чем мужчин. При этом мнение самих женщин по этому поводу, в общем-то, мало кого интересует. Между тем, совершенно очевидно, что далеко не все женщины хотят руководить. А из тех, кто хочет, далеко не все могут это делать. Если, конечно, говорить о действительно эффективном управлении.

Однако изучая сегодня эту занимательную с первого взгляда европейскую тенденцию, возникает устойчивое впечатление, что дух невинно убиенной сверхдержавы, которой был Советский Союз, переселился в ЕС. Причем, во время этого перехода из одного «тела» в другое произошел какой-то серьезный системный сбой. И Евросоюз впитал в итоге всё самое дурное, что было в СССР. В том числе – бездумную и бессмысленную борьбу за пропорциональное представительство во всеразличных органах управления разных социальных групп. В Советском Союзе в таких органах непременно должны были присутствовать не только рабочие разных профессий и крестьяне, но также работницы и колхозницы. В подавляющем большинстве случаев смысл этого был никому непонятен, потому, что само по себе механическое доведение административными методами количества тех или других до неких установленных пропорций, как правило, не приводило к повышению эффективности управления. И даже напротив.

Теперь аналогичный подход процветает в Евросоюзе, в том числе относительно женщин. Объясняется это срочной необходимостью установления гендерного равенства. Правда, зачем и кому это надо – непонятно. Как и то, при чем здесь вообще равенство. Ведь, речь идет о том, чтобы искусственно нарастить количество женщин – профессоров и докторов наук, министров и депутатов, топ-менеджеров и администраторов высшего звена. Одним словом – женщин-руководителей. Но никто не борется за повышение процента женщин среди простых сталеваров, металлургов, нефтяников, шахтеров, каменщиков, грузчиков, дорожных и чернорабочих. Почему всё это делается и зачем тратить на это столько сил и средств – большая загадка.

Помимо этого, власти Евросоюза и либеральная общественность по-прежнему крайне сильно беспокоятся о правах сексуальных меньшинств. В том числе и о том, чтобы последние были как можно более широко представлены в различных сегментах европейского общества. Эта проблема, если говорить о параллельной европейской реальности, также стоит в числе самых важных и даже первоочередных.

Например, не так давно в ЕС случился страшный конфуз. Вдруг выяснилось, что в голландском футболе почти совсем нет гомосексуалистов. Пошли пересуды о том, что, раз тут такой ужас происходит, то, по-видимому, это какой-то совершенно неправильный вид спорта. Ведь, очевидно, что геев нет только там, где правит мачизм – грубые и совсем неженственные люди. Где творят беспредел невежественные и неотесанные натуралы, которые запугивают и гнобят несчастных, мягко выражаясь, гомосексуалистов. Естественно, что столь серьезную проблему никак нельзя было оставить без внимания, поэтому для ее решение было сразу же выделено 600 тыс. евро. Были проведены «научные изыскания», которые показали, что геев в футболе должно быть никак не меньше 12% от общего числа задействованных здесь спортсменов. Были созданы специальные комиссии для расследования фактов дискриминации гомосексуалистов в этом виде спорта. Средства массовой коммуникации и пропаганды провели массированную рекламную акцию, которая призывала тех футболистов, что стесняются, признаться во всеуслышание, что они геи. А тех спортсменов, которые по каким-то неправильным причинам остаются натуралами, найти в себе силы, чтобы превратиться в гомосексуалистов. Удивительно, но все силы и средства были потрачены впустую. Конечно, пару-тройку скрытых геев-футболистов неимоверными усилиями все-таки удалось выявить. Однако определенную либералами квоту по гомосексуалистам в футболе заполнить не удалось. План в 12% так и не был выполнен – столь важный показатель не получилось поднять выше уровня в 1,5%. Что, само собой, было воспринято либеральными евро-чиновниками и псевдо-интеллектуалами как очередное поражение «глобальной демократии» в борьбе с проявлениями европейского тоталитаризма.

Причем, происходит всё это на фоне такой реальной, настоящей проблемы как стремительное старение Европы. Пожилых людей становится всё больше, а молодежи – всё меньше. Но никто не собирается лечить причины этого заболевания – просто стараются на время снять неприятные симптомы. Однако ситуация настолько критичная, что уже даже это сделать не очень-то и удается. Дело в том, что стариков стало так много, что за ними просто некому ухаживать. Не хватает персонала.

Правда, стоящие у власти в Европе леволиберальные силы придумали прекрасный выход: нанимать для ухода за пожилыми европейцами молодых людей из числа новых эмигрантов. А, как известно, основной поток беженцев идет в Европу из самых бедных и неблагополучных во всех отношениях регионов мира, которые к тому же крайне сильно отличаются от Европы в культурном плане.

Эти молодые люди, являющиеся в большинстве своем чисто экономическими беженцами, ищут в странах ЕС не просто лучшей жизни, а легкой лучшей жизни. Они хотят получать европейские материальные блага, но вовсе не горят желанием ассимилироваться в европейском обществе. У них другая культура и другие обычаи, от которых они не намерены отказываться. Также как и принимать культуру и традиции Европы. И, естественно, что нормально ухаживать за европейскими стариками в такой ситуации они не могут и не будут.

Для примера достаточно привести громкий скандал, случившийся в Великобритании. Британка наняла для ухода за своей престарелой матерью пакистанца. Но после того, как стала замечать какие-то странности в ее поведении, установила в доме вебкамеры. И выяснилось, что пакистанский нянь не только издевался над беспомощной старушкой, но вымогал и силой отбирал у нее деньги, и даже бил ее, если ему что-то не нравилось.

Таким образом, проблему старения Европы никто не собирается по-настоящему решать. А, понимая, что оказанием некой паллиативной помощи престарелым, тем более с привлечением эмигрантов, даже симптомов этой болезни снять невозможно, либералы придумывают еще более дикие вещи. Так, голландская партия «Зелёные Левые» («GroenLinks», GL) предлагает рассмотреть возможности в принципе перестать оказывать медицинские услуги старикам, начиная с определенного возраста. Потому, что это слишком дорого и неэффективно. В итоге положительная тенденция увеличения продолжительности жизни в Европе, которой так гордятся и часто приводят в пример, для самих европейцев плавно превращается в настоящую проблему.

Кстати, проблема массового наплыва беженцев также является одной из самых актуальных для ЕС. Хотя ее и пытаются всячески «замолчать», и незаслуженно перевести в число малозначимых.

Реальное и видимое

Если подходить к вопросу массового наплыва беженцев в Европу с точки зрения принятой на вооружение руководством ЕС виртуальной реальности, то тут нет никакой проблемы. В принципе. То есть на самом деле она, конечно, есть, но ее как бы и нет. Просто власти Евросоюза стараются не воспринимать ее как проблему и, по сути, закрывают на нее глаза. Потому, что каждый европеец обязан быть высоко толерантным и глубоко политкорректным во всех отношениях. Даже если это не поддается никакой здоровой логике.

На самом деле мода на толерантность и политкорректность пошла из Соединенных Штатов. Возникла она во времена безраздельного правления в США адептов либеральной системы ценностей. То есть, еще задолго до Трампа. К сожалению, как минимум половина американского общества продолжает считать это модным и по сей день, поэтому миазмы этой страшной болезни по-прежнему расползаются из Соединенных Штатов по всему миру. И Европа здесь не только не является каким-то исключением, но даже напротив – эпидемия толерантности и политкорректности в ЕС приобрела масштабы пандемии чумы, холеры или «испанки».

Очевидно, что Европу адепты глобального либерализма планировали превратить в своего рода плавильный котел. По образу и подобию того, что в свое время якобы было успешно освоено США. То есть все, кто с определенного этапа исторического развития Соединенных Штатов эмигрировал в эту страну (а тем более их дети и внуки), со временем как бы становились американцами, независимо от цвета кожи, национальности, веры, языка и так далее. Все приезжие неизбежно ассимилировались – интегрировались в американское общество, принимали его правила, традиции и ценности.

Всё это, конечно, было бы просто великолепно, если бы не одно большое «но». Какое-то время действительно казалось, что этот американский эксперимент удался. Однако с некоторых пор становится всё более очевидным, что единое и монолитное американское общество – не более чем пропагандистский миф. Ведь, оно никогда не было ни единым, ни монолитным – была лишь видимость этого, специально созданная и поддерживаемая всеми возможными способами и средствами правящей элитой Соединенных Штатов.

Так, ни для кого не секрет, что в США до сих пор процветает расизм. Причем, он теперь не только «белый». Люди разных рас и национальностей в большинстве своем живут здесь, размещаясь компактными группами в богатых или бедных «черных», «белых» и «латинских» кварталах, а также в так называемых этнических анклавах, в каждом из которых царят свои законы, правила и традиции. Все они считаются американцами, но по-прежнему остаются неграми, белыми, азиатами и латиносами, а также ирландцами, колумбийцами, китайцами, индусами, албанцами, гаитянами и так далее. И зачастую не просто недолюбливают, но даже ненавидят друг друга. Из-за цвета кожи, по этническому и религиозному признаку или почему-то еще. Мало того, разные этнические группы продолжают, в соответствии со своими исконными традициями, совершенно по-разному относиться, допустим, к женщинам и людям нетрадиционной ориентации. То есть на самом деле никакой глубокой ассимиляции не случилось.

Но есть устоявшийся миф, что ничего этого как бы и нет. Как будто Америка справилась с этими «детскими» болезнями и создала идеальное общество. А чтобы поддерживать состоятельность этого мифа, правящей элите Соединенных Штатов как раз и понадобилось внедрить в сознание миллионов американцев толерантность и политкорректность. А именно – с одной стороны насаждать терпимость к иному мировоззрению, образу жизни, поведению и обычаям, с другой – ввести прямые или косвенные запреты на употребление слов и выражений, считающихся оскорбительными для определенных групп людей. Но всё это, естественно, очень выборочно – сугубо в интересах правящего класса.

При этом за публичное нарушение этих как бы «незыблемых американских ценностей» полагается всеобщее общественное порицание и, как полагается в таких случаях, карательные меры со всеми вытекающими из них последствиями. Правда, как можно догадаться, реальное так и остается реальным, а видимое – видимым. Таким образом, и создается та самая параллельная виртуальная действительность, о которой мы говорим.

Но вернемся к Европе. Сделать из нее плавильный котел, подобный американскому, оказалось гораздо сложнее. Прежде всего, потому, что никто почему-то не стал учитывать один очень важный факт. Прежде чем создавать хваленое «единое и монолитное» американское общество, коренное население на территории США было практически полностью уничтожено. А жалкие остатки аборигенов фактически лишили всех прав и загнали в резервации. И только потом началось формирование того самого плавильного котла для эмигрантов. Фактически с чистого листа. Которое, как мы уже уяснили, даже в таких «стерильных условиях» оказалось если и не полностью провальным, то как минимум крайне проблематичным. В итоге американцы так и не смогли решить ключевых проблем и удовольствовались всего лишь внешним антуражем.

В Европе же, «аборигены» которой зачастую выше по уровню развития даже самых продвинутых жителей Соединенных Штатов, создать «стерильные условия» для эффективной «переплавки эмигрантов» просто нереально. Не говоря уже о том, что и создание единого и монолитного общества из коренных европейских народов не представляется возможным. Допустим, найти что-то общее между сицилийцем и шведом гораздо сложнее, чем определить черту их непримиримости. Даже из самых цивилизованных коренных европейских народов слепить единую и монолитную Европу нереально. Сам тезис «мы – европейцы», это уже смешно. Потому, что всё равно будут португальцы, испанцы, итальянцы, французы, немцы и голландцы. А среди них останутся баварцы, швабы, саксонцы, франки, фризы, фламандцы, бретонцы, каталонцы, баски, флорентийцы, тосканцы и так далее. У всех у них разный менталитет. Можно ли всех их полностью переделать, уничтожить или загнать в резервации? Вряд ли. А, соответственно, и никаких «стерильных условий» тут быть не может.

Между тем, это совсем не помешало сторонникам глобального либерализма запустить бациллы толерантности и политкорректности в европейское общество. Мало того, это было крайне важно для укрепления в Европе проводимого ими курса. Как совершенно правильно заметил советский и армянский философ-антропософ, живущий ныне в Швейцарии специалист по истории философии, культурологии и теории познания Карен Свасьян, противостояние США и СССР после Второй мировой войны долгое время целиком и полностью определяло судьбу Европы и, естественно, европейцев – всех и каждого. Определяло настолько, что, образно говоря, с одной стороны Берлинской стены были Соединенные Штаты, с другой – Советский Союз, а внутри этой самой стены и была замурована сама Европа.

Когда же СССР развалился и Берлинская стена пала, европейцы стали пытаться восстановить свою подавленную или даже утраченную идентичность. Кстати, именно для этого, по большому счету, и было нужно Европейское экономическое сообщество (ЕЭС), просуществовавшее с 1957-го по 1993 год. Которое позволило бы совместными усилиями возродить Европу, оставляя европейские народы политически независимыми как друг от друга, так и от внешних сил.

Однако всё это никак не укладывалось в планы сторонников либерального глобализма, ключевой центр которых, как можно догадаться, располагался и до сих пор находится в США. Поэтому ЕЭС был трансформирован в политический по своей сути Европейский союз, экономические проблемы Европы были задвинуты на задний план, стремящихся к самоопределению европейцев стали массированно обрабатывать «дихлофосом» толерантности, а при помощи законодательно закрепленной политкорректности стали наказывать тех, кто пытается сопротивляться внедрению «новых европейских ценностей».

Всё это вызвало у европейцев когнитивный диссонанс, что в свою очередь ввергло их в глубокий ступор.

Глубокий ступор

В России пока это может выглядеть смешно, но в большинстве стран Западной Европы, которая подверглась длительной массированной обработке «дихлофосом» толерантности, молодые люди на полном серьезе испытывают чувство вины за то, что они, во-первых – мужчины, во-вторых – белые. Евро-либералы смогли внушить им посредством постоянной ретрансляции соответствующих установок через систему образования, а также через средства массовой коммуникации и пропаганды, что быть мужчиной – уже преступление. Потому, что каждый мужчина по любому ущемляет права всех женщин и представителей сексуальных меньшинств. Еще большее преступление быть белым, ибо они, несомненно, ущемляют права всех черных, азиатов, арабов и так далее. А, соответственно, быть белым мужчиной в ЕС – теперь не меньше, чем смертный грех. Тем более, что все настоящие смертные грехи либералами были по сути дела просто отменены.

Но чтобы закрепить «новые европейские ценности», было необходимо наладить массовый поток всех без исключения беженцев в Европу. Что и было немедленно сделано. Главе ключевой с экономической точки зрения страны Евросоюза – канцлеру Германии фрау Меркель – было поручено торжественно заявить на весь мир, что Европа ждет всех и каждого. Надо сказать, что это приглашение волшебным образом услышали абсолютно все страждущие мира сего. И, понятное дело, сразу же устроили массовое паломничество в Европу и, в частности, в Германию.

Довольно сложно утверждать, что поток эмигрантов в Евросоюз изначально был совершенно спонтанным, если брать в расчет популярную сегодня технологию управляемого хаоса. Многие уверены, что она вполне успешно применяется в последние десятилетия адептами системы либеральных ценностей в интересах глобального бизнеса в целом ряде перспективных для этого бизнеса регионах мира. В том числе и в Европе. А очевидно, что Евросоюз, в котором теперь молодые люди страшно стыдятся даже того, что они всего лишь белые мужчины, оказался абсолютно беззащитен перед неуправляемым наплывом беженцев.

Возможно, вам это покажется смешным, но главный аргумент для принятия беженцев в ключевые страны ЕС: «Им же плохо!». Но, ведь, много кому плохо, даже в самых продвинутых государствах Евросоюза. Впрочем, реальные внутренние проблемы почему-то неинтересны либеральной европейской правящей элите. И этим вовсю пользуются те самые беженцы, и, естественно, те, кто в действительности за всем этим стоит. Например, до сих пор не иссякает поток в Западную Европу балканских эмигрантов. Так, в европейские страны приезжают женщины с малолетними детьми, которых якобы преследуют на родине «сербские изуверы», которые зверски убили всех мужчин в роду. Но как только толерантные европейцы предоставляют им кров, пищу и защиту, в частности вид на жительство и денежные пособия, неизбежно случается чудо: оказывается, что мужчины волшебным образом спаслись и болтались в поисках лучшей жизни где-то в Европе. В итоге счастливая семья воссоединяется и всем ее членам дают вид на жительство, бесплатную медицинскую страховку, платят пособия, оплачивают аренду квартиры, значительную часть коммунальных расходов и так далее. Потому, что: «Им же плохо!».

И так в Евросоюз приезжает огромное количество беженцев – непонятно кто, непонятно откуда и непонятно зачем. Они ничего не могут дать Европе, да и не хотят. Но им зачем-то дают преференции по сравнению даже с местными жителями, на плечи которых, по сути, и ложится содержание всех этих бездарей. Мало того, впоследствии дети и внуки этих беженцев, которые так и не ассимилировались в европейском обществе, начинают качать права, так как уверены, что Европа непонятно почему должна им еще больше, чем уже дает. А любой, кто попытается этому хоть как-то противодействовать, будет объявлен не иначе как «белым расистом».

Поэтому нет ничего удивительного, что любой нормальный человек, любой расы и национальности и с любым цветом кожи, относится к таким эмигрантам в своей стране, мягко говоря, с большим отвращением. И тут возникает вполне резонный вопрос: а зачем и кому всё это нужно? Те же американцы давно уже жестко фильтруют поток эмигрантов в США. Они, если конечно говорить о легальной эмиграции, не берут к себе кого ни попадя – только тех, в ком реально нуждаются Соединенные Штаты. Что мешает ЕС идти по тому же пути?

Но сторонников глобального либерализма, продолжающих удерживать в своих руках власть в Евросоюзе, такие вопросы нисколько не заботят. На первый план выходит совсем другая проблема – количество преступлений, совершаемых в Европе всеми этими «несчастными» беженцами, стремительно растет. Но и тут никто ничего не хочет реально делать – неприятную для стоящих у власти либералов статистику просто пытаются всеми силами и средствами скрыть.

Побочные эффекты

Население Западной, Центральной и Северной Европы так долго обрабатывали «дихлофосом» политкорректности, что значительная часть людей здесь, даже отлично понимая, что всё это совершенно неправильно, всё равно старается быть максимально толерантной и политкорректной. Они прекрасно осознают, что большинство беженцев в их нынешнем качестве – это огромное зло для Европы. Но им внушили, что принимать их всех и обеспечивать всем необходимым – это их «святая обязанность». Поэтому они не могут так сразу открыто выступить против этого.

Думается, здесь актуальна концепция «спирали молчания», выдвинутая немецким социологом и политологом Элизабет Ноэль-Нойман. Суть ее такова, что, если вы видите, что окружающие вас люди говорят, что всё очень хорошо, то из-за инстинкта самосохранения не будете этому противоречить. Даже если видите, что на самом деле всё очень плохо. То есть, публично вы будете со всем соглашаться. Но если у вас появится возможность высказать свое мнение анонимно, вы скажете именно то, что думаете на самом деле.

Самый яркий, относительно недавний пример этого – победа на президентских выборах в США Дональда Трампа. В публичном поле все отдавали предпочтение Хиллари Клинтон, но в итоге большинство проголосовало за этого «наглеца» и «женоненавистника» Трампа. Другой прекрасный пример – Брексит.

Просто очень многие люди замалчивают правду – боятся высказать своё настоящее мнение вслух. А пока нет реальной возможности высказать это мнение анонимно, с каждым витком «спирали молчания» нарастает видимость всенародной поддержки так называемого «общественного мнения», которое может совершенно не совпадать с настоящими чаяниями народа.

Между тем, главным побочным эффектом всей этой толерантности и политкорректности становится совсем не надуманная и очень серьезная для Европы проблема – размытие этнического состава и усугубляющийся кризис идентичности. Ситуация тут настолько плачевна, что невольно вспоминается философский труд скромного немецкого учителя Освальда Шпенглера – «Закат Европы». Книга была написана чуть более 100 лет назад и неоднократно подвергалась критике. Прежде всего, в том плане, что панические настроения здесь преждевременны, и что Шпенглер жестоко ошибся в своих прогнозах. Однако то, что он предсказывал, пока никто не отменял. И спустя столетие возникает устойчивое ощущение, что процесс деградации Европы по-прежнему продолжается – пусть и медленно, но неуклонно.

Впрочем, нужно отметить, что в связи с этим нарастают противоречия между Западной и Восточной Европой, страны которой во времена Советского Союза входили в Социалистический лагерь. По-видимому, их население «дихлофосом» толерантности и политкорректности не успели как следует обработать. Поэтому ни поляки, ни чехи, ни венгры, ни представители многих других бывших стран СЭВ не горят желанием принимать с распростертыми объятиями селевой поток сирийцев, иракцев, бангладешцев, афганцев, пакистанцев, африканцев всех мастей и так далее.

В то же время значительная часть жителей Западной и, особенно, Северной Европы продолжает оставаться в эйфории навязанной им виртуальной реальности. Например, в первой десятке рейтинга стран мира по уровню счастья Организации Объединенных Наций (World Happiness Report 2019) находятся Финляндия, Дания, Норвегия, Швеция и Голландия. Во втором десятке – Великобритания и Германия. Для сравнения – Россия в этом списке занимает аж 68 место из 156. Но при этом совершенно непонятно почему жителей столь счастливых скандинавских стран жестко ограничивают в алкоголе. Почему в Западной Европе так высок уровень самоубийств из расчета на 100 тыс. населения. И, наконец, почему в наиболее, казалось бы, благополучных государствах Евросоюза так много детей отбирают у их настоящих родителей.

Между тем, огромное количество настоящих, актуальных для Европы проблем, остается нерешенными. Причем, со временем их число только растет.

Проблемы настоящие

В Евросоюзе по-прежнему остается нерешенным целый ряд социально-экономических проблем. Несмотря на то, что с глобальным кризисом Европе в целом удалось справиться, регион находится под гнетом мощных экономических противоречий. А, соответственно, на фоне наращивания расходов на решение уже упомянутых виртуальных проблем, включая и широкомасштабное финансовое обеспечение жизни в Евросоюзе «несчастных» эмигрантов, происходит резкое сокращение социальных обязательств перед простыми европейцами. Потому, что на решение реальных проблем просто не хватает денег.

На самом деле, деньги в Европе, конечно же, есть, но перераспределение материальных благ, ресурсов и активов теперь происходит совсем по-другому, нежели было раньше, когда государство играло более значимую роль в экономике европейских стран. Тогда, во-первых, само государство целенаправленно занималось решением реальных экономических и социальных проблем. А, во-вторых, значительная часть социальной нагрузки ложилась на плечи государственных и полугосударственных компаний. Однако затем начались танцы с бубном вокруг частного бизнеса, который, как утверждалось, значительно более эффективен. Поэтому государство было лишено большинства своих полномочий по управлению экономикой, которая была отдана на откуп так называемому свободному рынку. В итоге эффективность частного бизнеса, как говорится, оказалась сильно преувеличена – экономическая ситуация начала ухудшаться, а вместе с ней и социальное положение граждан стран Европы.

Возьмем, к примеру, ситуацию не в самой мощной, с экономической точки зрения, Голландии. Там произошло разгосударствление национальной железнодорожной компании Nederlandse Spoorwegen (NS) под предлогом ее перевода на самоокупаемость и развития конкуренции. Были созданы альтернативные операторы железнодорожных перевозок, которые получили соответствующие концессии. Однако план разделения NS на сотню «маленьких медвежат» провалился – компания и сегодня остается ключевым перевозчиком на основных железнодорожных линиях. Между тем, она перестала быть государственной, хотя одним из ее акционеров всё еще остается Министерство финансов Нидерландов. Тем не менее, некоторое время назад выяснилось, что во время приватизации Nederlandse Spoorwegen весь ее подвижной состав был передан в управление дочерней структуре, зарегистрированной в Ирландии, которой он формально и принадлежит. С тех пор его использование NS осуществляет на основе лизинга. А государство Нидерланды теряет только на этом ежегодно как минимум 20 млн евро налогов. Понятное дело, что чиновники голландского Министерства финансов всё прекрасно знали, но палец о палец не ударили, чтобы это исправить и соблюсти интересы государства. В том числе и потому, что, представляя интересы государства в органах управления нынешней частной компании Nederlandse Spoorwegen, госчиновники получают денежные вознаграждения, которые этим самым государством не регламентируются.

А главное, теперь ни у кого нет никакой повышенной ответственности перед работниками NS. Раньше все они – а это десятки и сотни тысяч человек – были госслужащими, для которых в Европе даже законодательство другое – они куда больше защищены социально, чем работники частного бизнеса. А теперь они одномоментно лишились всех своих социальных привилегий, хотя всё остальное для них никак, по сути, не поменялось. Разве что в сторону ухудшения условий жизни и труда.

И важно отметить, что это далеко не единичный случай для Евросоюза. Мало того, в погоне за виртуальной конкурентоспособностью и эффективностью даже те европейские компании, которые всё еще остаются государственными, стараются максимально снять с себя бремя социальных обязательств. Так, в той же Голландии число госслужащих резко сократилось после того, как национальный оператор почтовой связи PostNL уволила большую часть своих сотрудников, после чего заново наняла их на работу, но на новых условиях. Теперь все они уже не госслужащие, а индивидуальные частные предприниматели. А это означает, что голландские почтальоны одномоментно лишились всех своих социальных гарантий и привилегий, а PostNL сбросила с себя всю социальную ответственность за своих работников.

Правда, всё это, как можно догадаться, вовсе не повысило никакой эффективности и не улучшило социально-экономического положения. Произошло всё ровно наоборот. А перенаправление в этих условиях огромных финансовых средств на решение тех самых виртуальных задач привело к появлению дефицита бюджета, как отдельных европейских стран, так и в целом Евросоюза.

Напомним, когда в конце 1960-х – начале 1970 годов в Нидерландах впервые был принят дефицитный бюджет, голландское правительство было вынуждено уйти из-за этого в отставку. Потому, что тогда в Европе никто даже представить себе не мог, что бюджет может быть дефицитным.

А сейчас если такой дефицит меньше 2% – это в порядке вещей. Но проценты имеют свойство накапливаться – их становится всё больше и больше. И как залатать все дыры в бюджете? Нашли прекрасный способ – брать кредиты. Но как-то так достаточно быстро получилось, что вся Европа оказалась в долгах как в шелках. И ладно бы Греция и Испания, но даже Италия, которая является одной из стран-основателей Евросоюза наравне с Германией, Францией и Бенилюксом, сейчас фактически попала в долговую яму.

Таким образом, благодаря переходу к «более эффективному» свободному рынку, а также внедрению либеральным руководством ЕС параллельной виртуальной реальности, сегодня Европа живет в долг. И что с этим делать – никто не знает. В итоге началось тотальное сокращение социальных программ, идет повышение налогов, продолжается рост цен. В Голландии, например, дошло до того, что пенсии, которые здесь не индексируются уже лет десять, похоже, и вовсе собираются уменьшать. Правда, всё это не решает проблемы, а лишь усугубляет социально-экономические противоречия.

Конечно, в ЕС всё еще остаются страны, которые остаются в плюсе. Однако они выполняют функции доноров, а, соответственно, рост их экономик недостаточно высок для решения даже своих собственных проблем.

Политические процессы

Поляризация европейского общества, которая пока разделяет его примерно на две равнозначные части (грубо: консерваторы против либералов), уже провоцирует серьезное недовольство и мощные протесты противников глобализации по всей Европе. А в каких-то странах ЕС они уже стали правящей силой. И даже там, где этого не произошло, их оппоненты уже вынуждены идти на серьезные компромиссы.

Теперь роль защитников бедных и обездоленных выполняют не «левые», а, главным образом, так называемые «правые популисты». Хотя, по большому счету, речь идет о консерваторах-народовольцах, среди которых есть как «правые», так и «левые».

При этом, несмотря на то, что социализм и коммунизм в Европе дискредитирован всерьез и надолго, интерес европейцев постепенно возвращается к марксизму. После того, как французский экономист Том Пикетти написал книгу «Капитал в XXI веке», где в очередной раз проанализировал труды Карла Маркса и представил свои доказательства того, что в них очень много здравых идей, которые крайне актуальны и сегодня. Свою лепту в реанимацию этой философии внес и замечательный английский профессор Терри Иглтон – ведущий британский литературовед и философ неомарксистского толка. Поэтому марксизм в Европе пока хоронить как минимум преждевременно.

Создавшаяся ситуация в регионе способствует тому, что кардинальное расслоение общества на глобалистов и антиглобалистов будет сокращаться – виртуальные проблемы будут постепенно отходить на второй план, а основное место в жизни европейцев снова станет занимать реальная действительность.

Однако Россия, в случае дальнейшего проведения нынешней внешней политики, предполагающей слепое копирование всех шагов ЕС, в том числе касательно глобального потепления, вскоре может в очередной раз оказаться за бортом ключевых европейских тенденций.

Вася Кольчугин

Мирко Котич

Александр Днепров