Поделиться/Share

Алексей Александрович, какова предыстория экономического противостояния Китайской Народной Республики (КНР) и США? Какие были предпосылки для начала этой торговой войны?

– Глубинная причина нынешнего противостояния заключается в том, что Китай стал выходить за те рамки, в которых существовал в течение долгого времени начиная еще с 1980-х годов.

Страна активно развивалась внутри той мировой экономической системы, которую создали и жестко контролировали Соединенные Штаты. Она успешно пользовалась долларом и всеми прочими финансово-экономическими инструментами, которые стали основой формируемой глобальной системы доминирования США. И это американцев вполне устраивало, но лишь до тех пор, пока КНР играла по установленным ими правилам и исполняла отведенную ей в этой системе роль «мировой фабрики». В этой ситуации Соединенные Штаты поступательно наращивали торговый оборот с Китаем, пока он не достиг почти 620 млрд долларов в год. И дисбаланс торгового оборота между этими странами в пользу КНР тогда никого не беспокоил. Но как только Китай начал стремительно вторгаться в традиционную для США сферу высоких технологий, американцы перешли к активному экономическому давлению на КНР.

Таким образом, в реальности речь идет не о торговой войне как таковой, а о стремлении Соединенных Штатов остановить китайскую экспансию, во-первых, в сферу высоких технологий, во-вторых, на рынки, которые американцы всегда считали своими. Соответственно, главная задача США – создать Китаю как можно больше проблем, чтобы КНР пришлось отвлечь все свои силы на их скорейшее решение. Торговая война – это лишь одна из проблем, спровоцированных американцами.

Параллельно с этим Соединенные Штаты ведут интенсивную работу по дискредитации китайских высоких технологий, стараясь сделать их токсичными в глазах потенциальных потребителей, которых пытаются убедить в том, что КНР организовала тотальную слежку за пользователями. Тем самым американцы рассчитывают обвалить спрос на китайские технологии и не дать им окупаться.

Помимо этого, США провоцируют активизацию территориальных проблем Китая, которые влекут за собой в том числе и рост социального недовольства. В качестве примера здесь можно упомянуть очередное противостояние между КНР и Японией, а также ситуацию в Гонконге.

Алексей Маслов

Ключевые тенденции

Как вы видите ситуацию сегодня?

– Китай принял многие критические замечания американцев и во многом пошел Соединенным Штатам навстречу. Так, китайский рынок стал значительно больше открыт для иностранного капитала. И сегодня зарубежные инвесторы обладают в КНР равными правами с китайскими компаниями. Китай открыл свой рынок, в том числе непосредственно для США. В частности, это касается некоторых американских автомобилей – раньше они изготавливались по лицензии в КНР, но не поставлялись из-за рубежа. А также американского нефтяного и газового оборудования, в том числе для горизонтального бурения скважин, чего раньше тоже не допускалось.

Между тем Соединенным Штатам этого оказалось мало. И, наверное, лишь несколько месяцев назад китайцы стали осознавать, что дело не только и не столько в торговле, а в том, что на самом деле торговля – лишь повод для новой американской политики, проводимой в отношении Китая.

Если говорить о тенденциях, мы наблюдаем заметное замедление роста китайского ВВП. И, скорее всего, по итогам текущего года этот показатель лишь немного превысит 6%. С одной стороны, это, конечно, все-таки рост, а не падение. С другой – в результате противостояния с США экономика КНР уже выведена из равновесия.

Так, южные регионы Китая, которые всегда были ориентированы на торговлю с Соединенными Штатами (изготавливали товары и оборудование по американским заказам), испытывают серьезное замедление развития. Некоторые районы северо-востока КНР и вовсе близки к стагнации – там рост экономики составляет лишь чуть выше 2%. Кстати, важно понимать, что это большая проблема и для России, ведь именно северо-восточные регионы Китая остаются нашими основными торговыми партнерами.

Всё это, безусловно, отражается и на всей мировой экономике. В частности, можно ожидать падения мирового ВВП как минимум на 1%, а объемов мировой торговли – на 8–10%. И, естественно, это бьет по экономике американской. Уже сегодня США вынуждены дотировать своих производителей, прежде всего в секторе сельского хозяйства, продукция которых поставлялась в КНР.

В то же время начался процесс стремительного перераспределения мировой торговли. Так, целый ряд стран, экономические успехи которых ранее были практически незаметны, получают от Китая всё больше и больше заказов. И серьезно поднимаются на американо-китайском противостоянии. Это, например, Вьетнам и Перу, которые сразу же выделились по объемам поставок в КНР овощей и фруктов. Получили дополнительный импульс для развития Австралия, Новая Зеландия и Аргентина – они наращивают экспорт в Китай молока, мяса и сои. А Индия, например, – медицинского оборудования.

Открывается окно и для России. Однако здесь китайцы ведут себя очень взвешенно, аккуратно и цинично с точки зрения ведения бизнеса. Прежде всего Китай крайне заинтересован в закупках российских продуктов питания. Но в зависимость от наших поставщиков КНР попадать не желает. Поэтому китайцы заставляют российский бизнес жестко конкурировать на своем рынке с теми же австралийскими и новозеландскими компаниями. То есть говорить о том, что Россия автоматически может получить значительную долю китайского рынка, не приходится. Достаточно сказать, что некоторые отечественные сельскохозяйственные товары до сих пор находятся под санитарными санкциями Китая.

Кризисы полезны

В чем в данном случае сила и слабость Китая?

– Небольшие кризисы не только не вредят, но даже нужны китайцам для предотвращения возможных «головокружений от успехов». Дело в том, что все проблемы развития Поднебесной, как в прошлом, так и в настоящем, связаны с тем, что в периоды стремительного роста правители Срединного государства забывают о существовании внешнего мира. В качестве примера можно привести ситуацию середины XIX века, когда Китай был одним из передовых с точки зрения экономики государств. Но, не уделив достаточного внимания тому, что во внешнем мире есть мощные силы, которые не только имеют другие интересы, но и готовы отстаивать их с помощью оружия, китайцы проиграли. И из процветающей державы были превращены в полуколониальную страну.

Сейчас эта история в известной степени повторяется на другом этапе развития. КНР уже практически провозгласила себя если и не империей №1 в мире, то уж точно державой №2. Причем при полной уверенности, что до полного успеха остался один шаг. Но оказалось, что США могут легко нанести очень серьезный удар по Поднебесной. И это привело к отрезвляющему эффекту. Как следствие, Китай научился гибко и быстро менять экономическую модель, не отказываясь от своих главных политических установок. Например, власти КНР резко уменьшили налоги на малый и средний бизнес, завоевав таким образом дополнительные очки доверия со стороны населения. Были оптимизированы расходы на содержание государственных служб и так далее. Это, безусловно, повысило экономическую эффективность страны.

Были сделаны и другие выводы. В частности, Китай стал более бережно относиться к своим партнерам. Так, развитие российско-китайских отношений, особенно в военно-политической и военно-технической сфере, во многом связано именно с тем, что китайцы начинают понимать, что в нынешней ситуации обойтись без надежных партнеров даже Срединному государству невозможно. В результате КНР смягчила и политику жесткого «принуждения к дружбе» целого ряда стран в рамках своей стратегии «Один пояс – один путь». И сегодня Китай готов рассматривать различные варианты взаимодействия, включая сотрудничество посредством более активного участия в уже действующих экономических блоках, таких как ЕАЭС, ШОС и БРИКС. То есть КНР возвращается к активной многосторонней дипломатии и использованию уже существующих механизмов международного партнерства.

Но нужно понимать, что стратегию развития Китая всё это не изменит. Разве что китайцам придется более внимательно относиться к уже установившимся правилам игры, а не только диктовать те условия, которые выгодны исключительно им самим.

С какими еще проблемами может столкнуться КНР в ближайшее время?

– Замедление экономики и растущее социальное неравенство в стране могут привести к обострению внутренних проблем Китая. А при определенных условиях и обстоятельствах даже к социальному взрыву. Чего китайские власти, понятное дело, всеми силами стараются избежать.

Кроме того, КНР делает ставку, главным образом, на завоевание новых внешних рынков и экспорт прежде всего высокотехнологичной продукции. Но выход Китая на эти рынки блокируют Соединенные Штаты. Поэтому многие госпрограммы по развитию этого направления, такие как, например, «Сделано в Китае 2024», могут быть не выполнены в намеченные сроки. Что, безусловно, отразится на показателях экономического роста страны.

Какие козыри есть в распоряжении США?

– В тактическом плане Соединенные Штаты поступают очень грамотно: блокируют все выходы китайских технологий на внешние рынки, позволяя КНР существовать исключительно в качестве «мировой фабрики». Но это уже не устраивает Китай, так как себестоимость китайских товаров сильно выросла, а, соответственно, их конкурентоспособность снизилась. Также США наши болевую точку Китая – ставку на постоянный рост экономики и неустойчивость юаня в тех случаях, когда экономика дает сбой. Но это только тактическая победа.

Стратегически же американцы обрекают не только Китай и себя, но и весь остальной мир быть заложниками «большой игры». Это грозит возникновением еще бóльшей поляризации сил. Кто-то, напуганный ростом КНР, будет выступать на стороне США, а кто-то, наоборот, начнет отдаляться от Соединенных Штатов, понимая, что американцы так могут поступить с любой другой страной. А это, в свою очередь, может привести к возникновению третьего полюса стран, которые недовольны как США, так и Китаем. Кстати, для России такой исход событий был бы крайне выгоден.

Конфликт на десятилетия

Как вы оцениваете перспективы экономического противостояния для самих КНР и Соединенных Штатов?

– Это противостояние будет продолжаться очень и очень долго. И нужно быть готовым к тому, что оно просто всё время будет менять формы. Это не вопрос решения какой-то отдельной задачи, такой как, например, подписание полноформатного торгового соглашения. Думаю, что США будут постоянно подбрасывать Китаю новые проблемы. Это может быть борьба с китайскими высокотехнологическими фирмами. Попытки отжать от Китая целый ряд стран, которые могут или уже являются потенциальными покупателями китайской технологичной продукции. Попытки ограничить влияние КНР на мировую инфраструктуру. Прежде всего на строительство дорог или на приобретение серьезных активов. Ярким примером этого является вмешательство Соединенных Штатов в сделку между Китаем и Украиной по покупке украинского завода по производству авиационных и ракетных двигателей. То есть теперь США будут контролировать все крупные покупки КНР по всему миру.

В свою очередь, Китай будет активнее работать с Европой, которую видит как противовес Соединенным Штатам в западном мире. Очевидно, что КНР также усилит влияние на страны Юго-Восточной Азии. Прежде всего на Индонезию, Малайзию. Потому что там китайские не только экономические, но и политические интересы.

И вот здесь остается очень важный момент для Китая – какова будет российская позиция. Потому что КНР неоднократно высказывала претензии к России по поводу того, что наша страна не открывает свои рынки для китайцев. В реальности же мы должны понимать, что китайцы стремятся не столько к выходу на российский рынок, который давно открыт, в том числе и для КНР. На самом деле Китай хочет получить контроль над нашими нефтяными, газовыми и угольными добычными активами. То есть контролировать сырье.

Для России это стратегический вопрос, потому что парадокс заключается в том, что чем больше мы увеличиваем торговый оборот с КНР, тем больше мы продаем китайцам сырья. И, соответственно, тем больше привязываемся к Китаю именно как сырьевой придаток. В то время как задача российского государства – реиндустриализация, создание своей высокотехнологичной продукции. А как раз Китай в этом не заинтересован. В этом и заключается своего рода когнитивное противоречие, несмотря на желание обеих стран развивать торговлю. В итоге пока китайские инвестиции в Россию очень малы. Накопленные с 1991 года прямые и косвенные вложения, по разным подсчетам, составляют всего от 13 млрд до примерно 25 млрд долларов. Примерно столько же КНР ежегодно инвестирует в страны ЕС. Это говорит о том, что пока китайцы не видят в России инвестиционного рынка. Рост торгового оборота для нас, конечно, важен – по прошлому году он достиг 108 млрд долларов. Но при этом на долю России приходится всего лишь 2,3% от общего торгового оборота Китая. В то время как, казалось бы, не столь крупные страны, например государства АСЕАН, занимают более 13%. Япония и Южная Корея – по 7% каждая. То есть Россия для КНР пока не является существенным торговым партнером.

Втянуты практически все

Как противостояние США–КНР будет дальше влиять на глобальную экономику? Какие еще страны и регионы могут быть в него втянуты?

– В него уже втянуты практически все страны, только по-разному. Одни от этого выиграли – стали новыми поставщиками в Китай сырьевых ресурсов, товаров и продуктов питания. Другие очевидным образом проигрывают – американские союзники, с которыми Китай, судя по всему, намерен еще больше испортить отношения. Это, в частности, Япония и Южная Корея, которые поставляли в КНР компоненты для электроники.

Но в этой ситуации целый ряд стран обязательно попытается создать свои собственные, новые центры торговли. И Китай сейчас будет этому активно помогать – вливать ресурсы по всему миру в проекты, связанные с созданием зон свободной торговли, что должно привести к увеличению продаж китайских товаров на международных рынках. Также можно ожидать появления серии новых глобальных торговых соглашений, подписание которых Китай будет стимулировать, чтобы обезопасить себя. А помимо новых договоренностей следует также ожидать активизации работы уже существующих торговых организаций, таких как ВТО.

Как это противостояние отражается на Европе?

– В тактическом плане Европа как раз выигрывает потому, что китайцы включают ее в свои инвестиции. Но в последние полтора года США активно давят на Европу. Прежде всего на Германию, пытаясь доказать, что ей не стóит активизировать сотрудничество с Китаем и тем более принимать большие китайские инвестиции. Сейчас давление также осуществляется на Италию и Грецию, то есть на страны, которые, по сути, уже продали КНР свои морские порты. То есть, с одной стороны, Европа будет являться своего рода разменной монетой, с другой – может успешно играть на противоречиях Соединенных Штатов и Китая.

Зона риска

Насколько велико воздействие торговой войны на мировой энергетический рынок? Будет ли ситуация меняться?

– Ситуация, безусловно, будет резко меняться. Причем, скорее всего, она будет меняться в сторону повышения цен на энергоносители. Поскольку сегодня Китай не решил для себя проблему с альтернативными источниками энергии. И до сих пор он во многом зависит от поставок угля, нефти и газа. КНР очень рассчитывала, что поставки газа она сама сможет осуществлять с Аляски, где будет контролировать добычу. Но поскольку ситуация ухудшилась, очевидно, что Китаю придется не самому добывать сырье, а покупать газ у России, Туркменистана и других стран мира. А у этих государств появляется возможность диктовать свои условия. Поэтому думаю, что в ближайшей перспективе цены на энергоносители если и не будут резко расти, то уж точно не будут падать.

Какие именно энергетические проекты попадают в зону риска из-за американо-китайского противостояния?

– Нужно понимать, что Китаю выгодно не покупать энергоресурсы, а приобретать источники сырья и самостоятельно их разрабатывать или участвовать в их освоении. Классическим примером этого являются российские проекты «Ямал СПГ» и «Арктик СПГ». Также КНР крайне заинтересована в выходе в наши угольные регионы. Тоже при условии участия в реализации добычных проектов. В частности, речь идет о проектах в Кузбассе, по которым сейчас ведутся переговоры. Помимо этого, Китай наращивает совместную добычу газа в Туркменистане и нефти в Казахстане. Заметно увеличиваются объемы закупки иранской нефти, без которой КНР будет очень сложно выживать. В дополнении к этому Китай стремится активно осваивать новые источники углеводородов в Индонезии. В общем, китайцы сейчас будут договариваться со всеми, чтобы решить вопрос так: «всё мимо США». А Соединенные Штаты, соответственно, будут этому мешать.

Торговые каналы

Какую роль в этом противостоянии играет борьба за торговые пути?

– Китай прекрасно понимает, что конечная цена товара образуется в том числе и в зависимости от стоимости транспортировки. Но большинство торговых путей китайцы не контролируют. Поэтому приблизительно в 2014 году КНР было принято решение поставить под контроль основные пути логистики. Китай, по сути, несколько транспортных коридоров запланировал. Один из них, самый известный, который сейчас активно развивается, – Евразийский. Коридор, который доставляет китайские товары в Европу. Пока в основном мимо России – по нашему «южному подбрюшью». Это сухопутный коридор. Другой путь – Китай–Афганистан–Пакистан. Казалось бы, очень небольшой, но тем самым КНР пускает свои товары мимо Индии.

Совершая покупки портов в Средиземном море, Китай ищет глубоководные порты, чтобы океанические лайнеры могли там разгружаться. Это главный вопрос. Таких портов не так много, но китайцы уже научены практикой. Когда КНР получила контроль над Панамским каналом, китайцам пришлось сильно углублять соответствующие порты и вкладывать туда много денег. А проект строительства нового канала в Никарагуа сегодня и вовсе стагнирует. Он был стимулирован при поддержке государства частным китайским бизнесом. Но оказалось, что огромные инвестиции в этот проект при стоимости прохождения через новый канал судов от 1 тыс. до 1,5 тыс. долларов просто не окупятся. То есть это очень долгосрочная инвестиция.

Таким образом, КНР делает в том числе и ошибки в своих инвестициях. Но главная задача – создать если и не альтернативную, то надежную и полностью контролируемую систему поставок. И вот здесь как раз возникает крайне важный вопрос о возможном использовании китайцами Транссиба. С одной стороны, им очень выгодно поставлять по Транссибу, потому что тогда китайские товары идут всего лишь семь дней в Европу. В то время как по другим существующим путям – 12 дней (сухопутный) или около 28 суток (морской). Но при этом по объемам перевозок Транссиб уже выработал свой ресурс, его надо расширять. Однако Китай не готов просто вкладывать деньги, он хочет и контролировать эту магистраль. И как раз условие этого контроля является моментом очень большого обсуждения. Чтобы расширить Транссиб, надо либо ускорять скорость прохождения поездов, чтобы провозилось больше грузов за единицу времени, что хочет Китай. Либо увеличивать нагрузку на ось. Проще говоря, перевозить более тяжелые грузы. Но это требует создания новой инфраструктуры – других рельсов, других вагонов, – что связано с огромными инвестиционными вложениями. Соответственно, КНР хочет хеджировать свои риски. Россия, на мой взгляд, ведет себя очень грамотно. Потому что нам нельзя терять контроль над перевозками на своей территории.

А морские пути Китай меньше интересуют?

– КНР пытается контролировать целый ряд портов в Индийском океане, в Средиземном море и в Латинской Америке. Но если до 2014–2015 годов использование китайцами портов активно росло, то сегодня Китай начинает всё больше делать упор на сухопутные перевозки. Прежде всего потому, что, с учетом огромного перевеса американцев на море, может лучше контролировать сухопутные пути с точки зрения как логистики, так и безопасности.

Как влияют на ситуацию активные действия КНР по реализации крупных инфраструктурных проектов в рамках создания «под себя» новых торговых путей?

– Подавляющее большинство стран рассматривает это не как стратегию, а как китайские инвестиции. То есть это всячески приветствуется многими государствами. В частности, страны Центральной Европы, такие как Чехия, Черногория и Словакия, безусловно, выиграли от этого. Поскольку к ним пошли серьезные инвестиции в развитие инфраструктуры. Точно так же и страны Юго-Восточной и Центральной Азии – для них это, по сути, прилив свежей крови в экономику. Однако сейчас ставится вопрос о качестве этих инвестиций. В конце концов, это не подарки и не спонсорство, а связанные кредиты, передача контрольного или блокирующего пакета акций китайским компаниям. Поэтому сегодня практически во всех странах Европы начинается мониторинг качества китайских инвестиций. То есть насколько это влияет на национальную экономику, может ли это представлять опасность для нее и так далее. Но в целом надо понимать, что Китай оживил таким образом и мировую торговлю, и торговлю внутри очень многих стран и регионов. В этом заслуга Китая несомненна.

Раздражающий фактор

Насколько раздражающим фактором для США является скупка Китаем различных активов по всему миру? Какие именно направления в данном случае больше всего интересуют КНР?

– Есть четкая структура китайских активов за рубежом. Около 40% – это вложения в инфраструктурные проекты по всему миру. Еще довольно большая часть идет в технологические стартапы: прежде всего это инвестиции в Индию, в страны Южной и Юго-Восточной Азии, где такие стартапы крайне интересны. Третье направление – вложения в автомобильную промышленность и электронику. Очень небольшая часть направляется в такие сферы, как туризм.

Конечно, скупка китайскими компаниями многих активов является раздражающим фактором для Соединенных Штатов. В США, например, скандально известной покупкой китайского страхового холдинга Anbang Insurance Group стала фешенебельная многоэтажная гостиница на Манхэттене в Нью-Йорке Waldorf Astoria («Уолдорф-Астория»), которая является как бы символом американского процветания. Напомню, что Асторы, создавшие сеть высококлассных отелей в США, были крупнейшими представителями американской буржуазной аристократии XIX – начала XX веков наряду с Рокфеллерами и Вандербильтами. Но дело не только и не столько в этом.

Проблема в том, что, вмешиваясь в политику многих стран, Соединенные Штаты, как правило, не шли так глубоко в их экономику. А Китай начал проникать именно в экономические модели этих стран. И тем самым создавать в них «свою» элиту. Потому что в результате образуется компрадорская буржуазия, которая, может быть, даже и не любит Китай, но ее благосостояние напрямую зависит от политики китайских инвесторов. Получается, что Китай практически в каждый стране присутствия своего бизнеса формирует свое лобби. А это вызывает опасения у США.

К чему в данном контексте следует готовиться России и российским компаниям, в том числе нефтегазовым?

– Энергетические компании будут испытывать как раз самое большое давление со стороны Китая. Потому что никакого интереса к другим компаниям КНР особо не испытывает. Китай сейчас будет предлагать различные формулы покупки и сотрудничества. Например, выкуп части акций ЛУКОЙЛа или «Роснефти». Такие попытки неоднократно делались, какие-то пакеты китайской стороной уже выкупались. Китай, конечно, крайне заинтересован в том, чтобы проникнуть в транспортировку нефти и газа, но пока Россия эту сферу очень жестко контролирует.

Китай уже неоднократно вел и будет дальше вести переговоры по разработке новых месторождений углеводородов в Восточной Сибири. Формально нам, казалось бы, это выгодно, так как китайцы придут с большими инвестициями. С другой стороны, допуск Китая к разработке нефтегазовых месторождений в такой стране, как Россия, где для этого есть всё свое, приведет к тому, что мы будем зависеть от поставок этого сырья исключительно в Китай. Нефть и газ будут производиться только целевым образом для КНР, все другие направления китайцы могут попросту блокировать на правах владельца, совладельца или ключевого партнера. Поэтому это очень серьезный вопрос – выгодно России или нет отдавать контроль или значительную его часть над добычными и транспортными активами китайской стороне.

Как может отразиться торговая война КНР и США на российско-китайских нефтегазовых проектах?

– Как это не цинично звучит, нам это противостояние выгодно. Потому что в результате объем поставок из России в Китай будет расти. Очевидно, что КНР готова закупать у нас бóльше нефти и газа. И переговоры такие ведутся. Вопрос лишь в цене. И в том, захочет ли Китай просто покупать у нас или приходить на наши месторождения.

В конце этого года «Газпром» запускает газопровод «Сила Сибири», по которому российский природный газ пойдет в КНР по «восточному» маршруту. Далее работа будет вестись над «западным» маршрутом. Сейчас для нас это хорошо.

Беседу вел Денис Кириллов

Поделиться/Share

31 КОММЕНТАРИИ

  1. Спасибо, Алексей Александрович.
    Китай просто занимает свои позиции ManjoGo. Срединная земля.

Добавить комментарий

Этот сайт использует Akismet для борьбы со спамом. Узнайте, как обрабатываются ваши данные комментариев.