Арт-пти-буржуа

Колонка Тимофея Артемова о том, почему некоторые люди искусства так не любят Россию.

Какое-то время назад интеллигенция была потрясена объявлением Максима Кантора: я в Россию не вернусь.

Художник-писатель-мыслитель много лет пользовался вверенной ему престижной московской мастерской. Он то ли отклонился в своем западноевропейском вихре от правил, существующих в Московском союзе художников (МОСХ), то ли, наоборот, был в этом плане во всем прав, но в 2013 году, когда МОСХ обратил внимание Максима Карловича на то, что использование мастерской лишь отдаленно напоминает идеал, невероятно гневными стали практически все высказывания Кантора о России.

Может быть, это и совпадение, но до истории с мастерской художник собирался отдавать детей в школу уже там, где дым отечества сладок и приятен. Сам-то Максим Карлович, как ни крути, большую часть жизни – школа, институт и т.п. – в СССР и постсоветской России прожил, где, как и каждый его соотечественник, пропитался не только поэзией Пушкина и Пастернака, но и – а как иначе? – советским приспособленчеством. Засомневался полюбивший вечера на острове Ре живописец: вдруг с выросшим в западном мире абсолютно внутренне свободным потомством мало у него общего в какой-то момент обнаружится?

А тут вот повлияли какие-то события. Одним словом – бац! – передумал Максим Карлович. (Может быть, понадеялся, что сможет на острове Ре по капле выдавить из себя советского раба, к коим он всех россиян, начиная с 2013-го, относит: воздух и все такое.) Никто не расстроился, нет. Мало кто и знал о его мрачных картинах, живописующих свинцовые мерзости дикого скопища пьяниц. Даже интеллигенты в четвертом поколении не заметили бы потери бойца, если бы Максим Карлович не возлюбил громко ругаться в Интернете. И то у него с тех пор российское отвратительно, и это… Раньше, выходит, не обращал внимания он на отвратительное. Отмечена даже одна странность. Когда имели место грузинские события 2008-го, не находил Максим Карлович в российской жизни ничего дурного. Как украинские в 2013-м начались – сразу почему-то обнаружил массу всего нехорошего.

Настроение, знаете ли, творческий темперамент… Нельзя упускать психофизические особенности индивида. Максим Карлович – не просто художник, он – островитянин, живет на острове, соединенном длинным мостом, по которому автор строк, будучи в Ла-Рошели, как-то прогулялся пешком. Пока шел, несколько раз менялась погода – от солнечной до ветрено-дождливой. Тут вам не какой-нибудь подмосковный пруд, Атлантический океан показывает свой могучий норов. Возможно, у новоиспеченного островитянина настроение вынуждено подстраиваться под климатические изыски.

Довольно часто художника, постоянно пишущего в своем фейсбуке (общаться на острове ему в привычном для него объеме нон-стоп на родном русском языке, по сути, не с кем), можно там застать после написания статуса о том, что он срочно ищет кнопку уничтожения своего профиля в этой соцсети: научите, как удалиться!! Неофиты из числа его почитателей начинают умолять: может, иногда хотя бы будете писать! Островитянин неумолим. Целых три дня отсутствует в фейсбуке (так было, например, после «окончательного ухода» в районе Нового – 2017 – года). Но бывалые фанаты и не нервничают: Максим Карлович неизменно после таких «уходов» появляется в фейсбуке, чтобы написать про то, что Россия и ее население – нонсенс. Мощный старик разочарован: эти двое так и не стали Европой и европейцами.

Как-то Максим Карлович призвал россиян срочно (!!) продавать квартиры и ехать жить в Валенсию. (Интересно, кто-нибудь туда после этого рванул?) Обращаясь в частности к жителям, кажется, Свиблова возопил.

Побывав примерно в тот же период (по другому поводу) в Валенсии, автор строк поразился тому, что местные сеньоры не брезгуют швырять с балкона окурки прямо на грязный тротуар или шляпу прохожего. Wow! Настоящие европейцы!

В своем страстном воззвании благородный Максим Карлович, разумеется, уточнял, что никого не агитирует (но что же это тогда было?) приезжать в ЕС, поскольку помочь сам – oops! – ничем не может (тут струнка какая-то задушевная прозвучала даже). С другой стороны, не пускать же Максиму Карловичу наивных бомжей в свои западноевропейские квартиры! Не для них же, в конце-то концов, он разливает по бокалам – voile! – любимое бордо в своей ясной поляне на острове Ре! Он – успешный художник. Он заработал, нажил непосильным трудом…

«К чему же воззвания? Хочется показать кому-то этими призывами свою лояльность?» Согласитесь, напрашивается такой вопрос. Есть, конечно, вероятность, что Максим Карлович – современный Александр Герцен, что у него так душа болит за Россию, что он даже бордо пить не может.

И тут, уважаемый читатель, приготовьтесь – небольшой мысленный вираж – воспринять авторское послание.

Куда менее импозантные соотечественники из числа акционистов – арт-группу «Война», помните? – возможно, тоже – лишь хорошо замаскированные мелкие буржуа.

Художники арт-группы «Война» поразили в свое время массы обывателей асоциальными акциями – например, нарисованным на разводном петербургском мосту 65-метровым фаллическим символом – и асоциальным же – сквоттерство, фриганизм, шоплифтинг – образом жизни. Кому-то пробежка Лёни Ё*нутого(в миру – Леонида Николаева) по крыше автомобиля с мигалкой понравилась («Бастер Китон!»), кому-то – нет. Tastes differ, как говорят наши американские партнеры. Однако равнодушными акции эти оставили немногих. Объявленные в розыск отчаянные художники-акционисты из «Войны» – семья Олега Воротникова и Натальи Сокол – вынуждены были зависнуть на просторах Евросоюза.

Решив, что те – их герои, либеральные СМИ, а также разнообразные арт-институции в ЕС в какой-то момент с ужасом осознали: эти критиковавшие российскую реальность «диссиденты» – патриоты России. Арт-группа «Война» в лице этой пары и их троих детей, отказалась хаять родину. Хотя именно этого от них в Европе ждали.

Им, известным благодаря своим нашумевшим выходкам, акционистам, надо было заключить на Западе выгодный арт-контракт и раздавать антироссийские интервью. Им в этом случае не пришлось бы маяться по сквотам, а то и без крыши над головой, без медицинской помощи, без какой-то элементарной «социалки». И через несколько лет семейство акционистов, возможно, могло бы стать соседом самого Максима Карловича!

Сегодня, намаявшись в разных странах (Германии, Италии, Швейцарии, Чехии), эти люди заявляют: мы теряем в Европе время, хотим вернуться в Россию!

Многие наверняка станут искать в модели поведения осколков «Войны» какую-то невероятно хитрую стратегию. Неудивительно, ведь среди художников большинство сегодня – обремененные дипломами об образовании конформисты, petit bourgeois. Никакие, попросту говоря, не художники.